На складах было сколько угодно респираторов, но не на станции. Две трети спецодежды, принимаемой управлением строительства 605 от поставщиков, имели размеры 56 и более. Спецодежды с клапанами не было вовсе. Одежду в санпропускники возили в открытой машине — и чистая одежда уже в дороге становилась грязной. Мне не раз давали настолько грязную одежду, что в ней даже в район идти было нельзя. Нормы на загрязненность одежды устанавливались не из медицинских соображений, а исходя из количества одежды, перевозимой в санпропускники. Между тем «лишними» перевозками себя никто не утруждал. Бывало, нормы менялись каждый день!
Все слова, все протесты оставались словами. Таким образом, было непонятно, зачем нужна моя работа. По идее, она заключалась именно в контроле. Но начальство не хотело, чтобы его контролировали. Дозконтроль не имел прав.
Начиная с 10 сентября я не делал на работе ничего. Точнее, за семь дней подписал около двадцати формальных бумажек. Работа на минуту! (А до армии я в двух местах работал и в двух учился. Имея «красный» диплом. И таким образом, видимо, значительно больше приносил пользы нашему государству). Мне кажется, что такое «использование» специалистов не способствует ускорению развития экономики.
Пока я работал в этом районе, получая за безделье в день по сорок рублей, корреспондент «Известий» товарищ Пральников заинтересовался вопросом: почему человека, получившего более 25 рентген, держат в тридцатикилометровой зоне? Как перепугалось местное начальство! Не за здоровье работника, перебравшего официальный максимум, а за собственное благополучие. Меня вызвали в первый отдел и «пожурили» за то, что я не разобрался «в кругу своих братишек». Начальство подстраховалось: ради успокоения вышестоящих инстанций, меня вывели за тридцатикилометровую зону. Это раз. Во-вторых, пользуясь моим отсутствием, начали собирать «доказательства» того, что у меня нет 25 рентген. И, в-третьих, в первый день моего дежурства на новом посту в Голубых Озерах (тоже бытовое дозиметрическое безделье) на меня напали четверо неизвестных солдат и избили меня до сотрясения мозга. Это было 21 сентября 1986 года. Первый отдел отказался рассматривать это дело, хотя я предъявлял медицинский акт.
Пока я лежал в медсанчасти № 126, мое начальство не теряло времени зря. Меня упрекнули в следующем: что дозы по «карандашу» я проставлял себе сам (но я должен был проставлять дозы всему району, в том числе и себе); что я хотел поскорее прекратить работу в зоне (когда я приехал, то сам просил поставить меня на работу в шестой район, хотя мог сразу устроиться бытовиком…); что радиация в районе не позволяла набрать столько рентген.
На самом деле можно было набрать и в сто раз больше. Я знаю физику. Но опыта у меня в дозиметрической работе нет… Там, где надо убегать, приходилось стоять. А работать приходилось в зонах с очень высокими уровнями (20 метров до реактора), которые фиксировались в журнале. Не моя вина в том, что первая смена не подготавливала данные для трех других смен и приходилось делать лишнюю разведку.
Но все эти упреки сделаны для того, чтобы представить меня недобросовестным и бесчестным человеком. А основной аргумент вот: оказывается, номер моего второго накопителя был записан один, а я сдал накопитель с другим номером. Я не расписывался за накопитель. И сдал тот, что мне выдали».
Еще раз прерву письмо, чтобы ознакомить вас с копией одного свидетельства (оригинал у лейтенанта Гангнуса): «Начальнику отдела ДК т. Гаевому В. К. от Косолапова Александра Михайловича.
В июле месяце я работал в группе индивидуального дозиметрического контроля. 25 июля я принял у тов. Гангнуса П. А. накопитель для проверки. Взамен сданного накопителя ему был выдан новый накопитель, номер которого по моей вине оказался не записан в карточку учета облучения.
Считаю, что это обстоятельство имеет важное значение для правильного определения суммарной дозы Гангнуса П. А., т. е. следует учесть показания этого накопителя.
10 сентября 1986 г. Подпись».
Напомню, что этот накопитель и зафиксировал дозу в 15,4 рентгена.
«Налицо обычная бюрократическая трусость людей, готовых ради собственного спокойствия на все. Дабы дозконтроль не обвиняли в плохой работе, занижают дозы. Дозы, измеренные «карандашами», считаются завышенными — их делят на полтора. Однако моя практика показала, что доза по «карандашам» бывает равна или даже меньше истинной, так что ни о каких систематических завышениях и речи быть не может. Но, тем не менее, если человек с тридцатью рентгенами по «карандашу» теряет накопитель или его крадут во время мытья (как сувенир), ему пишут справку на 20 рентген (как записали мне).