После смерти Жоржа девушка никому не доверяла свой сценический облик. Она извела шестерых стилистов. Седьмой продержался дольше всех — три дня, а потом смело высказал о своих сомнениях по поводу вменяемости звезды!
Однажды Честер привез Джулию на телешоу. Так вот даже в тамошние гримерки дошли слухи о скверном характере певицы. Руки молоденькой девочки-визажистки просто дрожали, когда она пыталась нанести макияж «стервозной» блондинке. Поэтому и промахнулась, нарисовав Джульетте стрелку от века до самого уха.
— Простите, простите, — спохватилась перепуганная визажистка.
Певица поймала ее за запястье и, как ни странно, мягко проговорила:
— Ничего. Это ведь можно смыть. Давайте попробуем еще!
Девушка затряслась сильнее, но звезда поспешила ее успокоить.
— Перестаньте нервничать! Будьте увереннее в себе. — Говорила она, со скучающим видом рассматривая свое отражение, а потом повернулась и устремила взгляд прямо в глаза перепуганной девушке. — От того, как вы себя преподнесете, зависит, как вас будут воспринимать! Вы ведь профессионал?
Визажистка перестала дрожать, обрела уверенность и работа пошла на лад.
— Мой друг говорил, что притворяться быть сильным — великое искусство. А просто быть сильным… — Джулия замолчала, проглотив слова, которыми ее поучал Жорж.
— А просто быть сильным — это… — заинтересовалась визажистка.
Певица вдруг совершенно иначе посмотрела на девушку и улыбнулась.
— Как вас зовут?
— Сьюзи, — выдавила из себя несчастная, удивляясь приятной и мягкой улыбке, красившей лицо певицы.
— Вы отлично справляетесь! Мы еще увидимся с вами! — заявила звезда и ушла на сцену. А визажистка все гадала: это обещание уволить ее или нечто другое? Она даже не подозревала, что после съемок к ней подойдет коренастый мужчина, очень напоминающий бандита, и предложит работу. А через пару дней Сьюзен Мейли стала личным стилистом певицы Джульетты.
— Зачем она тебе? — не понимал Генри. — Она же не профессионал.
— Она сможет заменить Жоржа! Я чувствую это! — с загадочной улыбкой на лице отвечала ему украинка.
Но Сью (так называла теперь ее певица) никак не могла привыкнуть ни к бешеному ритму работы, ни к требованиям начальства. Она терялась и путалась, выслушивала ругань от менеджера и продюсера, и только рыжая девушка (в которую превращалась блондинка после концертов и интервью) успокаивающе брала ее за руку, убеждая не сворачивать с пути. Сьюзен даже боготворила эту странную девушку с большими печальными зелеными глазами. Она считала ее ангелом, знающим будущее, а от того и уверенным в каждом шаге и действии. Но кое-что не давало девушке покоя. Новая начальница вне светской жизни одевалась в черное, и часто грустила, когда мужчины, окружавшие ее, не видели этого (при них она всегда улыбалась).
— Вы и раньше были такой грустной? — осмелилась спросить певицу Сьюзен.
— Я? — она попыталась улыбнуться. — Нет. Я не эмо!
Но дальше этого разговор по душам не зашел. А еще Сью заметила интересный факт: певица становилась в два раза печальнее, когда, проходя по коридору, встречалась с другим певцом, работающим в компании «Стоун херст». Столкнувшись в одном помещении, высокий брюнет с холодными серыми глазами неизменно обращал к девушке полный муки взгляд, но Джулия почему-то глядела только себе под ноги. Будто нарочно избегала смотреть на парня.
— Ты знаешь, каково это: запрещать своему телу тянуться к тому человеку, прикосновения которого дарили чувство целостности, покоя, защищенности? — однажды, все-таки ответила на вопрос о депрессивном состоянии певица, затянувшись сигаретой (она завела эту привычку в тайне от Честера и Генри), когда Сьюзен снова завела эту тему в гримерной. — Поверь, это больно. Больно терять друзей. Больно видеть их отчужденными. Больно жить. Больно дышать. Боль вообще, оказывается, единственная, кто никогда не покидает нас! Она верная. Наверное, стоит написать об этом песню!..