Эрик опустил голову. Его взгляд, обращенный к комку бумаги, стал стеклянным, словно парень ушел мыслями глубоко в себя. Дин безжалостно продолжал свой рассказ.
— А потом пришел Генри, разорвал с ней контракт и она теперь собирается возвращаться на родину.
Взгляд Блайда в этот момент был полон ярости и боли, и обращен к продюсеру. Дин не переставал улыбаться.
— Что? — сквозь зубы прошипел парень, свирепея.
— Если волнуешься, что она уедет, то можешь успокоиться! — подала голос Анна, и все уставились на нее. Девушка поведала последние новости, так как знала обо всем из первых уст, ведь уже около двух недель жила с подружками. — У Сары утром лопнуло терпение. Она спрятала ее паспорт! А без него Джули никуда не денется!
— Вы бы поаккуратнее! Как бы она от вас в тюрьму «не делась»! — прокомментировал их подвиг Уилл. А судя по тому, как перекосило Анну, она об этом не задумалась.
— Ой! — осознала ошибку девушка. — Надо позвонить Саре!
И выскочила в коридор. Мужчины рассмеялись.
— Я так понимаю, снотворное ты сегодня на ночь не пьешь! — усмехнулся Уилл, посмотрев на решительно настроенного друга. Тот кивнул. — Ладно. Развлекайся, я загляну позже.
— Роберт, — позвал менеджера Эрик. — Ты не мог бы принести мне воды…
Товарищ понял намек и покинул палату. А Блайд попросил Дина прочесть и перевести ему написанное на мятом листке бумаги. Харман просмотрел текст, удивился, хмыкнул, но все же пересказал парню слово в слово. И добавил кое-что от себя:
— Знаешь, когда я попросил ее заменить Роба, думал, она заставит тебя двигаться. Получилось. Затем она стала спасательным кругом: когда ты болел, злился или не мог придумать ничего нового, Джулия просто не позволяла тебе утонуть в свалившихся проблемах. А теперь я понимаю, что ты для нее был тем же. Просто никто этого не замечал. Она никому не рассказывала.
— Она вообще никогда не делится своими слабостями! — буркнул Эрик.
— Джулия считает себя сильной. Но даже сильным людям нужна поддержка. Тебе ли этого не знать! — Дин вернул ему листок.
Ничто не вернется
Сара и Анна кричали два с половиной часа, объединившись против депрессии своей подруги. В Джулии проснулась только злость на крикливых девчонок, а чтобы окончательно не поссориться с ними, она ушла из дома. Блуждания по улицам в одиночестве, в итоге привели ее к Жоржу. Помявшись у порога в нерешительности, беглянка все же постучалась в двери. Еще раз постучала. А потом выяснилось, что в гостях у стилиста сидел фотограф Гарольд, он то и открыл двери украинке. Мужчины пили чай в гостиной, уставленной многочисленными цветами, папоротниками, фиалками и другими растениями. Жорж сидел в плетеном кресле, одетый в халат поверх пижамы, и вид у него был не очень цветущий.
— Присаживайся! — пригласил хозяин, а Гарольд подсунул девушке чашку.
— Плохо выглядишь! — заявил Жорж. — Рассказывай!
— Ну, я больше не певица, — начала она.
— Знаю, и очень расстроен по этому поводу. Не пробовала поговорить с Генри? Может, он успокоится и возьмет тебя обратно?
— Не хочу я с ним разговаривать. — Разозлилась девушка. — Не хочу быть куклой, у которой достаточно нажать кнопку, и она будет петь и плясать, улыбаться…
— Смешная! — хмыкнул стилист, добавив в кружки немного коньяка себе и девушке. — А зачем ты, собственно, решила стать певицей тогда? Не знала, что быть звездой — мастерское притворство? Что там за блеском на самом деле покалеченные судьбы? О чем ты думала, когда пришла к Генри?
— Хотела отомстить, — пожала плечиками Джулия, удивив заявлением мужчин. — Бывшему парню. Он тоже певец. Я с дуру ляпнула, мол, смогу его затмить, отберу у него так любимую им музыку… Скоро даже забыла об этом. Но так судьба сложилась, что меня привели к Харману. Потом я хотела стать певицей из вредности, чтобы насолить Блайду. А потом узнала его лучше, и мне захотелось быть такой, как он, или хотя бы хоть на чуточку приблизиться к нему.