Робот опустился на пол и стал анализировать происшедшее. «Из-за отсутствия заблаговременной информации данная ситуация не могла быть предсказуемой. Первое — случайная встреча с особью противоположного пола с неявно выраженными намерениями и непрогнозируемой реакцией своего поведения. Опыт ценный, нужный, но понять все, что было, я не смог. Покажу там, на планете, может, они поймут. Это-то и странно, что на каждом шагу неоднозначные ситуации. Отсутствие пищи — просчет. Люди пока еще едят. Введение отравляющей жидкости — тоже ошибка. Алкоголь мгновенно изменил характеристики пятой микросхемы. Не надо было этого делать. Но что-то заставило меня так поступить… Очевидно, это решение, что надо поступать так же, как она, было принято во имя общего в будущем. Таков был прогноз. Хорошо ли, что она ушла? Да, хорошо, далее могли быть совершенно непредсказуемые последствия…»
Зонг включил телевизор. На экране появился квадрат, огороженный канатами. За ними проявился зал, заполненный сотнями людей. Лица их были перекошены злобой, азартом… круглые, безумные глаза, орущие рты, мелькающие кулаки, дым от сигар… Внутри квадрата два человека избивали друг друга. Один уже еле стоял на ногах, другой наносил ему страшные удары.
— Убей его! Развали его пополам! Вгони его в пол! Выбей из него мозги!.. — неслось из динамиков.
Зонг был потрясен. Ячейки его логических систем не могли обработать поступающую информацию. Зонг был в растерянности. Робот переключился только на прием информации. Так прошел вечер. Звонок в дверь оторвал его от переписи информации в долговременную память. Зонг открыл дверь. Перед ним стоял человек в обтрепанной, неопрятной одежде с чемоданчиком в руках. Руки были грязные, глаза человека были затуманены. В них нельзя было прочесть ни намерений, ни определенной мысли. Робот послал человеку тестовый сигнал. Глаза человека не отреагировали. Мозг человека с чемоданом находился в анестезии.
— Хозяин, вызывал? — невнятно произнес он.
Дистанционные анализаторы Робота быстро определили формулу анестизирующего вещества.
«Все то же. И в массе, и в Люсе, и в нем. Но это же яд. Планета самоубийц? Кто привел их к этому? Что за массовый психоз? Но ведь есть и другие. Значит, дело не в этом».
— Входите. Кто вы? — спросил Зонг.
— Как кто? Слесарь, не видишь, что ли. Слесарь из нашего, двадцатого ЖЭКа.
Что такое ЖЭК, Зонг не знал, но благоразумно не переспросил, вспомнив реакции Люси.
— Что вам надо?
— Это ты брось, цену сбиваешь. Это тебе надо, а не мне. Вызывали?
— Я не вызывал никого.
— Не вешай лапшу на уши, ханурик. Вот у меня в наряде — дом, квартира, даже этаж записан, вверх унитаз тащить, а он тяжелый. Квартиросъемщик Иванов Василий Иванович. Это ты и будешь?
Реакция Зонга была мгновенной.
— Да, это я.
— Ну вот, а ты отпираешься: не я, не вызывал. Что, трояка жаль?
Робот перевел «трояк» в три и понял, что речь идет о какой-то награде.
— Нет, не жалко.
— Ну вот. Сичас так тебе все и сделаю, что и пятерик сам отвалишь, — поднимал цену слесарь. Он громко икнул, покачнулся и произнес: — Я Миронычем буду.
Робот не понял. Чего-то не хватало. Мироныч это заметил.
— Ну Мироныч я. Отчество такое. А по полному Цезарь Мироныч я. Это мои родители назвали меня этим Цезарем. В детстве меня Клавкой дразнили, ух и зверел я на пацанов… А это царь вроде такой был в этой… как ее… стране… Ну на сапог похожа, а вокруг море, кроме одной стороны… еще этот, как его, Наполевон потом рядом жил, на острове. Там и помер.
Робот подключил память. «Цезарь — римский император. Имя — Юлий. Был убит, получив двадцать три удара кинжалом. И только при первом издал стон…» — хватит, Зонг отключил воспроизведение памяти.
— Вы все-таки что хотите? — еще раз спросил Зонг.
— Как чего? Чинить буду, — опешил Мироныч.
— Что чинить?
— Как что? Кран. Вот в наряде домоуправ написал: «Кран в ванне. Правый. Тикет». Я сам с его стола, в папке его брал самолично. Он к дитям уехал, малому внуку год. Орет. Бедовый будет. Не домоуправ, тот само собой орет, внук орет. Так что ошибки нету, хозяин. Тряхни кошельком, а то зальешь нижних соседей, за ремонт потолка платить будешь. А нынче побелки нет, обег все магазины да лавки. Но тебе достану, у Кольки Шприца есть. Уворовал где-то… — бормотал слесарь и начал продвигаться к ванной комнате.