Так вот: Женя проснулся, по обыкновению, рано. Было немного странно просыпаться одному — он уже успел привыкнуть к тому, что поутру рядом с ним всегда обнаруживается любимая женщина. Вошел, как говорится, во вкус. Ну так случай нынче особенный, по такому поводу можно и потерпеть.
Он быстро оделся, сделал зарядку и, опоясавшись верным «люгером», отправился на стрельбище творить свое воинское правИло. С полчаса он трудил тело всяческими хитрыми упражнениями, а закончив, взмокший и довольный, двинулся к бочке с холодной водой умываться. Порой он сам себе удивлялся: ведь всего лишь год назад сюда, на Платформу 5 попал рыхлый полуинфантильный толстяк, а сейчас через двор форта шел пусть не качок, но вполне себе крепкий и уверенный в себе мужчина. Пузень сдулся, заменившись отчетливыми «кубиками» пресса. Руки, грудь и плечи тоже обрели четкий мышечный рельеф. Не сказать, что Женя стал таким уж крутым качком, но появиться на людях с голым торсом ему теперь было не стыдно. С оружием он тоже неплохо освоился. Из винтовки с трехсот метров уверенно попадал в цель. Освоил и автомат, и дробовик. Но больше всего ему нравился пистолет. Женя любил свой «люгер» и редкий день с ним не практиковался. Нормативы, некогда установленные Григорьевым, он давно перевыполнил. Ему теперь ничего не стоило попасть в «яблочко» навскидку с пятнадцати метров. Полгода назад к обычным упражнениям с пистолетом добавились еще перекаты и уходы. В последний свой приезд Касаткин поглядел на Женины кувырки и щедро плеснул ему бальзама на душу:
— Неплохо, неплохо. Теперь тебе еще маятник выучить, да рукопашку подтянуть — и будешь вполне готовый боец ближнего боя.
Сказать, что Женя был доволен жизнью — это все равно, что ничего не сказать. У него было все: дело, однозначно важное и нужное, люди, которых он, не покривив душой, мог назвать друзьями, у него было честно заслуженное положение и уважение. А еще, и это, пожалуй, было самым главным, у него было любимая женщина. И эта женщина совершенно точно отвечала ему полной взаимностью. Теперь вот еще ребенок будет. Спрашивается, чего еще можно желать? Просто живи и радуйся!
Сейчас, год спустя, вихрь событий приубавил скорость, но даже и не думал останавливаться. Правда, уже не было перестрелок, погонь, осад и штурмов. Да, если честно, не больно-то и хотелось. Прошлым летом Женя навоевался досыта и повторения не хотел. Но и без войнушки хлопот вполне хватало для ощущения полноты жизни. Конечно, если сравнивать с фортом Сибирь и, тем более, с замком Россия, форт Заря был окраиной, провинцией. И народу меньше, и досуг скромнее. Конечно, если есть желание, можно и съездить, развлечься, но до Сибири два часа езды, а в замок Россия и вовсе день добираться надо. Это если по реке. Конечно, есть вертолет, но только для особо экстренных случаев, и за последний год таких не возникало. Сотников планирует строить прямые дороги в форты Сибирь и Алтай, но это дело будущего, возможно, что и отдаленного. Форт Алтай оказался ближе всех к найденному месторождению меди. От реки Звонкой к нему, как ранее от Щитовой к форту Сибирь, прорубили просеку. Перевалки на Звонкой и Щитовой разрослись до небольших поселков, и теперь дважды в неделю найденный на Щитовой колесный пароходик с небольшой баржей на буксире курсировал по маршруту Малый Алтай — замок Россия — Малая Сибирь.
В первое лето основные усилия поселенцев были направлены на прокладку дороги в форт Сибирь, но кое-что построить все же смогли. Прежде всего, срубили баню. Как бы там ни было, но вопрос гигиены всегда стоял остро. Да и любителей легкого пара оказалось немало. Вернее сказать, равнодушных к этому действу практически не оказалось. Даже Клаус Лори уж на что швейцарец, а тоже пристрастился. Во-вторую очередь поставили кузню. Вернее, сообща сложили для нее сруб, а Илья уже сам принялся мастерить печь, меха и прочую оснастку. Наковальню заказали каналом в Сибири, вшестером выволокли ее с платформы терминала и на веревках спустили через окно сразу в кузов грузовика. И теперь целыми днями Илья пропадал в кузне, выполняя различные заказы и фортов, и эфиопов. Хватало ему времени и на работу для души. Своей ненаглядной Настеньке он выковал такую оправу для зеркальца, что все мужики форта, не говоря уж о женщинах, ходили поглядеть и полюбоваться.