Время от времени в форте случались праздники. Традиционные, типа Нового Года и Восьмого Марта, это само собой. Дни рождения — тоже. Но были и праздники особые, которые, соответственно, праздновались с особым размахом. Таким праздником была, например, свадьба Жени и Ольги. Ее гуляли в октябре, после окончания всех сельхозработ. Гостей наехало столько, что свободных комнат форта и поставленного рядом с ним обширного гостевого дома для ночлега не хватило, спали как придется, вповалку. Во дворе форта поставили столы, накрыли их от души, да так, что ножки, какие послабей, гнулись, а какие покрепче — уходили в землю. Женя в течение месяца помалу тянул деликатесы на угощение и смог угодить всем. Но и гости приезжали отнюдь не с пустыми руками. Подарков навезли столько, что в большой окованный железом сундук, подаренный совместно Грубером и Туголуковым, вошла едва ли половина. Сотников сам не приехал, но прислал заместителя — Сергея Демченко, с надлежащего уровня подарками. Что примечательно, эфиопы тоже принимали участие в гуляниях и по-своему одарили молодых: привезли лучшего своего колдуна и тот, невзирая на нетерпение гостей, стынущие пельмени и греющийся самогон, полчаса отгонял от молодоженов всевозможных злых духов. Одним словом, все прошло на высшем уровне, и рассказы об этой свадьбе еще долго ходили по всему Русскому Союзу. Чуть позже окрутили Шурика Сорокина с Дашей Мокрецовой. А по осени, похоже, придется венчать Фиму и Люду. В общем, жизнь в форте текла своим чередом, и скучать не приходилось никому. Вот только сейчас эта спокойная размеренная жизнь оказалась под угрозой. Все обитатели форта готовы были ее защищать, им для этого не нужны были пафосные речи и психологическая накачка. Ну а Женя, в силу своего положения, автоматически становился верховным главнокомандующим Зари.
Поездка по племенам — дело не быстрое. Концы были приличные, прокататься придется дотемна. Так что прежде всего надо было как следует подкрепиться. Обед Женя гарантированно пропускал. Хорошо еще, если успеет вернуться к ужину, так что пришлось идти к бабе Лисе за холодным перекусом. Там, на кухне, его и отыскал Федька.
— Дядь Жень, там эфиопы пришли!
«Эфиопы — это хорошо», — рассуждал Женя по пути к воротам. — «Это значит, что в какой-то поселок заезжать не придется. Интересно, по какой нужде прибыли? Хорошо бы, привезли потеряшек. Может, кто-то из них согласится остаться в форте.»
Потеряшки — это кадровый вопрос, он самый острый из всех. Людей было просто мало, любое поселение Русского союза с радостью приняло бы пополнение в любом числе. Вот только форту «Заря» с этим не везло. За все лето и полудюжины не набралось, да и те почти сразу уехали. Двое мужиков — питерцы, станочники с Кировского завода, были увезены в хозяйство к Дугину. Еще одна женщина, лаборант с Магнитогорского металлургического, подалась на Алтай. А двое двадцатилетних близнецов, брат и сестра, посмотрели форт, покрутили носами, поморщились и махнули в стольный замок, поближе к цивилизации. Вообще как-то так выходило, что в Зусульском районе Русского Союза людей, в основном, выбрасывало в районе форта Сибирь, а там сейчас местность вполне оживленная. По меркам Платформы, разумеется. Ну и попав в Сибирь и быстро устроившись, люди уже не рвались ехать в малолюдные и не слишком обжитые места.
Под такие мысли Женя вышел за ворота и остановился, разглядывая гостей. А посмотреть было на что. Перед ним стояло целых шесть эфиопов, и все до единого незнакомые. Выглядели бедно. Судя по знакам на грязной, во многих местах продранной одежде, все из разных племен. И, причем, не из местных. Уж это-то Женя за год с хвостиком определять научился влет. Да что там племенные знаки, он и язык выучил. Корявенько, на бытовом уровне, но вполне мог объясниться и вполне заслуженно этим гордился.
С оружием у пришельцев был полный раздрай, но ствол имелся у каждого и, в отличие от одежды, содержался в образцовом порядке. Вот только боевая ценность этого оружия… У одного, с большой серьгой в ухе, был трехзарядный французский карабин Лебеля образца 1907 года. Судя по оружию, этот серьгоносец был в предводителях. Еще у троих разнообразные и разнокалиберные помповые ружья, у одного охотничья двустволка с явно самодельным ложем, а у последнего и вовсе хаудах.
По всем правилам этикета, и европейским, и африканским, гость должен первым приветствовать хозяина. И Женя беззастенчиво разглядывал эфиопов, а эфиопы разглядывали Женю. В конце концов, видимо, удовлетворившись внешним осмотром, тот, что с серьгой, решился-таки начать разговор: