Сергей чувствовал, что он в пылу перебранки перегнул палку. Но, к его удивлению, Галка не стала отвечать на его выпад. Она лишь негромко и очень спокойно сказала:
— Я же говорила, что ты не поймешь. Одно слово — куркуль.
Повернулась и так же спокойно пошла прочь. Сергей почувствовал, что в ее глазах он сейчас потерял всяческое уважение. И это понимание разозлило его еще сильнее. Тоже, млин, нашлась, каратистка-коммунистка! А когда он ее из своих запасов кормил, за обе щеки метала и морду не кривила, делала вид, что так и надо. Да на кой она ему сдалась, байкерша недоделанная! Да он!.. Да она!..
— Сергей!
Женя, закончив разговор с командиром приехавших на усиление бойцов, подошел в самый неподходящий момент. Серж еще вес пыхал внутри себя праведным гневом, обида на Галку была еще слишком свежа. Поэтому он и ответил резче и грубее, чем следовало:
— Чего надо?
Но тут же, сообразив, с кем сейчас разговаривает, спохватился.
— Извините, Евгений Михайлович. У нас тут с девушкой вышел принципиальный спор, и он оказался более эмоциональным, чем ожидалось.
— Ну да, — хмыкнул Женя, — ваш спор вся наша компания слышала. Разве что Анбэсса ни слова не понял, поскольку языка не знает. Но я о другом. Сейчас мы пойдем воевать. Всего через полста километров, через час пути, будет битва не битва, но серьезный бой — уж наверняка. Достаточно высока вероятность, получить ранение. А возможно и помереть. Я понимаю, что вам не за что здесь сражаться. Вас ничего не привязывает ни к форту, ни к Русскому союзу. Да и вы сами не склонны связывать свое будущее с анклавом. Но вы, я вижу, грамотный боец, хороший стрелок. Если хотите, можете поучаствовать в бою как наемник. За трофеи. Имущество убитых вами эфиопов, от исподнего и до винтовок, достанется вам. Я за этим прослежу лично.
Вот что за человек? Вроде, и все правильно говорит, и предложение выглядит честным, но только в свете недавней перепалки с байкершей звучит как издевательство. Типа, нет у него таких моральных принципов и нравственных устоев, за которые он способен рискнуть шкурой. И поэтому его услуги просто пытаются купить. У Сержа аж скулы свело от злости. А этот мерзкий Юджин, он словно насквозь все видит!
— Сергей, я понимаю, что на принятие такого решения нужно время. Как я говорил, дорога до форта займет час. Думаю, этого вполне достаточно. А сейчас прошу в машину, время не ждет.
Командир отдал приказ, бойцы в камуфляже рассыпались по кустам по обе стороны дороги и исчезли из виду. Минут через пять по дороге следом за ними двинулась колонна. Сперва «ганомаги», за ними «доджи». Тащились медленно, часто останавливаясь, чтобы не обгонять прочесывающих лес людей.
Сергей сидел броневике, на правом, командирском сиденье, предоставленный самому себе. И его сейчас буквально раздирали на части противоречивые эмоции. Ему были, в принципе, симпатичны эти люди из Форта. Но не настолько, чтобы подставляться из-за них под пули. Опять же, если он откажется, как он потом сможет жить среди этих людей? Ведь весь русский анклав не дотягивает и до тысячи человек. И не нужно быть прорицателем, чтобы догадаться, что уже завтра о нем все будет известно. И куда бы он не уехал, везде на него будут смотреть как на… нет, не на труса, но как на человека второго сорта. Уже понятно, что здесь, в Русском Союзе, взаимоотношения между людьми очень тесные. Жить по принципу «моя хата с краю» не выйдет. Да и этот дебильный коммунистический лозунг: «кто не работает, тот не ест»… За шарик он может получить столько, что можно будет бездельничать до конца жизни. Вот только люди, рядом с которыми придется жить, такой фортель не поймут и не оценят. И даже если вслух ничего не скажут, то за глаза непременно осудят. И будет он чувствовать себя чужим среди своих. Может, податься куда-нибудь в другие анклавы? Вот, хотя бы, в Берн, про который рассказывал Клаус Лори. Но вот сам Клаус что-то не горит желанием туда возвращаться.
А что делать с шариком? Вряд ли Юджин врал, когда говорил, что в других местах его просто отберут. Сдать его здесь и потом тащиться на новое место с кучей барахла? Тоже так себе вариант.
Серж не успел додумать мысль. Броневик дернулся и в очередной раз остановился. По броне тихонько постучали:
— Евгений Михайлович, тут, кажется, вас встречают.
— Далеко отсюда?
— Да нет, метров двести по дороге.
Броневик прополз еще немного, и вскоре перед ним предстала чудная картина: шестерка бойцов боевого охранения мирно беседовала с шестеркой ребят в желто-коричневом пустынном камуфляже, вооруженных пистолетами-пулеметами МП-40. У одного был британский пулемет Bren Mk2. На обочине меж двух тоненьких сосенок был растянут плакат, на котором большими буквами было написано по-русски: «Мы ждем Юджина».