Женя вылез из броневика и подошел к теплой компашке.
— Кто здесь ждет Юджина?
— Мы ждем, — вразнобой отозвались «пустынники».
— Ну вот, можно сказать, дождались.
— А как мы можем в этом убедиться? Спросил один из группы ожидания.
Женя почесал в затылке.
— Вообще говоря, никак. Нет у меня бумаги с печатями и подписями о том, что податель сего непременно является тем самым Юджином. Так что либо вы верите мне на слово, либо — извините, мы спешим, у нас время тикает.
Комитет по встрече переглянулся меж собой, а потом шустро выстроился в шеренгу по росту и выдал:
— Здравия желаем, товарищ Юджин!
— Вольно, бойцы, — отозвался Женя. Вы откуда здесь такие красивые и чистенькие? Не евреи, часом?
Мужики смутились.
— Вообще-то, да. А как вы узнали?
— Я, скорее, догадался. Ну и разведданные по вам были. Ну так откуда вы?
— Новый Цахал Нового Иерусалима, — ответил ему тот, что с пулеметом, на чистейшем русском языке.
— Вот это номер! И как же вас туда занесло?.
— Видите ли, в свое время, довольно давно, мы переехали на ПМЖ в Израиль. Все успели отслужить в Цахале, завели семьи, бизнес, устроились каждый по-своему, но весьма неплохо. А когда случился перенос, нас вместе со всеми в первой партии заслали. И надо сказать, что здесь нам совсем не понравилось.
— И что вас тут не устроило?
— Евреи.
— Это как?
— Понимаете, мы уехали из России в девяностые, можно сказать, что за колбасой. И эту колбасу таки сполна получили. У каждого было то, чего он хотел. Хочешь — ходи в синагогу, не хочешь — не делай обрезания. Хочешь — соблюдай шаббат, хочешь — забей на кошерную еду. А тут все начальники помешаны на религии. Тору заставляют наизусть учить, обряды исполнять приходится в приказном порядке, до мельчайших деталей. Все ритуалы до единого, во всех подробностях. Ошибешься в какой-нибудь мелочи, раввин потом епитимьями замучает. А тот такой случай подвернулся! Мы и на старой Земле в армии служили, и здесь туда же пошли. Служба тут ненапряжная, врагов не было, пока начальники сами их себе не нашли. Вот как стали сюда отряд собирать, мы и напросились, чтобы момент улучить, да и свалить по-тихому. С нами послали двоих религиозно-упоротых. Вон они под елочкой тихо лежат. Живые, только упакованы хорошо.
— А что, ребята, там, на вашей еврейщине про страшного Юджина много баек ходит?
— Более, чем. Им только что детей не пугают.
— Ну так для этого Гоблин есть, — хмыкнул Женя. — А вообще, я рад, что вы здесь, и что без крови обошлось. И приму я вас к себе с большой охотой. Вот только сейчас мне предстоит форт от эфиопов отбивать. Примерно… — он глянул на часы — минут через сорок.
— Так а мы на что? Если ты нас к себе принимаешь, то пойдем повоюем. Как говорится, дадим эфиопам мзды.
— А шведам?
— Что, там и шведы есть? Да и им заодно.
— Подумайте, мужики. А если кто из вас не доживет до победы мировой революции? Пульки-то летать будут взаправдашние.
— Сто лет слова этого не слышал — Мужики! Звучит-то как по-русски! Не доживем, значит судьба. Йосс, как говорят китайцы.
— Раз вы так уверены, тогда давайте. Мне во второй броневик нужен стрелок в башню и заряжающий. Кто из вас пулеметчик?
— Так я и есть, пиши — Яков Штукерман.
— Писать после будем, тех, кто жив останется. Кого в напарники возьмешь?
— Да вот он пусть будет, Аркаша Гройсман.
— Тогда занимайте места согласно купленным билетам. МП-40 это, конечно, хорошо, но не слишком. Давайте сюда, подберите себе что-нибудь получше.
— Ого! Да у вас тут целый арсенал!
— Прибарахлились? Ищите себе место. До форта доедете внутри, потом побежите пешком. Ну, вперед.
Вот же чудеса — евреи бегут из Израиля в Россию!
Осталось отпустить пехоту.
— Спасибо, ребята.
— Да чего там! Никаких проблем.
— Только подарочки не забудьте.
Бойцы закинули в машины два плотно увязанных свертка, попрыгали в «доджи» и умчались.
Глава 14
Всю дорогу Серж пытался размышлять. Получалось это у него откровенно плохо. Мешал сумбур в голове, злость на всех подряд, противоречивые желания, тряска, шум мотора, громыхание трофейного железа по полику броневика и еще куча всяких мелочей. Постепенно эмоции схлынули, и мысли приняли более рациональный характер. Он перебирал в уме один довод Юджина за другим и не мог ни один отбросить или опровергнуть. Местный начальник был прав буквально во всем, и это злило еще сильнее. И уже поэтому, назло, не хотелось отдавать ему шарик. Это было глупо, это было по-детски, но Серж ничего с собой поделать не мог.