Выбрать главу

– Доброе утро, Александра Юрьевна! –  в мою палату вошел врач с  утренним обходом, –  Как чувствуете себя?

– Хорошо.... Карен Аванесович, а как зовут ту девушку, что Свету подменяет?

Доктор вскинул густые кустистые брови.

– Нет, что вы. Света работает по графику, и придет к вам сразу после обхода. К вам кто-то приходил?

Да. Кто ко мне приходил? А приходил ли? Или мне приснилось?

– Нет, все в порядке… Никто не приходил…

Доктор подозрительно нахмурился.

– Майор Смирнов еще не прислал охрану? – спросила я.

Карен Аванесович отрицательно покачал головой.

– Мы все головой отвечаем за вашу безопасность, Александра Юрьевна. Жалобы есть?

– Нет.

– Ну и славно. Думаю, завтра вас можно будет выписать. Вы как на это смотрите?

Вернуться в жизнь? В пустую квартиру?

– Не думаю, что готова…

– Но ведь вам придется покинуть нас. Рано или поздно, – доктор улыбнулся, подмигнул, и вышел.

За ним закрылась дверь.

Главное успеть достать Мазурина до того, как он придет за мной…

40

Мне не спалось. Мысли сводили с ума. Плакать не могла. Я ворочалась в больничной  койке, беспокойно ожидая утра.

Все отделение спало.

Мимо палат, по коридору, хихикая прошли медсестры. Ночной чай?

Я повернулась на другой бок.

Сегодня Света ко мне так и не пришла. И та таинственная девушка тоже не вернулась. Наверное без укола мне совсем не спиться…

Дверь в мою палату  открылась.

Я скорее почувствовала, чем увидела.

Заметив, что я не сплю, гостья мне улыбнулась.

– Время вечернего укола, – сообщила она, зажигая свет в палате.

Вечернего? Настенные часы показывали полтретьего утра.

Девушка посмела вернуться? Конечно, ведь мои слова всерьез никто не воспринимает. Я ведь в клинике для душевно больных.

Я затравленно взглянула на медсестру и протянула ей руку, сгибом вперед.

– Уколите мне снотворное поскорее.

Сестра мне добродушно улыбнулась  и  подсела на стуле, ко мне поближе.

Ее поднос, как и утром, был укрыт марлей.

Девушка осторожно откинула ее. На подносе, как и утром лежал наполненный шприц, и смоченная спиртом вата. И все. Что это? Забывчивость? Пренебрежение? Откровенное неповиновение? А может она просто не медицинская сестра?

Девушка обхватила мое запястье и промокнула кожу ваткой.

Я выхватила шприц с подноса, пока медсестра отвлеклась, и  вонзила иглу ей в плечо. Мне потребовалось усилие, чтобы его содержимое опорожнить в организм незнакомки. На белом рукаве появились крошечные капельки крови. Медсестра отшатнулась от меня, как от башенной собаки и порывисто вытащила шприц из своего плеча. Ее глаза стали огромными, а губы сложились буквой «о». Казалось, моя гостья не могла поверить в случившееся.

Я выбралась из кровати, отошла подальше от девушки. Я ведь не знаю, что вколола ей. Дрожащими руками я принялась натягивать шелковый халатик персикового цвета, глядя, как псевдомедсестра, в последний раз недоверчиво на меня взглянула, и обмякла на стуле, закатив глаза.

Что же было в этом шприце? Какой-то яд?

На нетвердых ногах, я подошла к медсестре. Из уголка ее губ струилась  белая дорожка пены.

Я попыталась нащупать пульс на ее шее. Но не могла. Девушка мертва? Я попыталась отодвинуть ее веки. Зрачки закатились далеко. Потом поискала пульс на запястьях. А потом поняла, что не одна.

Крупная фигура замерла в дверном проеме, которую я заметила лишь краем глаза.  Все еще сжимая мертвое запястье, я оглянулась на дверь.

Тот самый блондин, что преследовал меня в клубе, вошел в мою палату в костюме медбрата.

Крик застрял у меня в горле. Не осталось никаких сомнений. Они пришли за мной. И это «лекарство» предназначалось мне.

Блондин сделал еще шаг ко мне и закрыл за собой дверь.

Я попятилась и зацепилась ногой за стул. Тот пошатнулся, и тело девушки с глухим стуком  упало на пол.

Я взглянула на нее, и до меня вдруг дошло.  Я убила человека… Хладнокровно и расчетливо.

Блондин демонстративно достал из кармана какой-то шнурок, и принялся накручивать его края на свои руки.

Я уже ощущала, как  тонкая веревка впивается в мою шею, медленно перекрывая кислород…

Неужели я позволю убить себя, так и не отыскав убийцу Олега? Нет, у них не получиться так просто! Позволить Мазурину победить, все равно, что осквернить память Олега, и его семьи.