— Она сбежала по дороге. Я не смог ее найти, — с досадой ответил Ульрих.
Вальтер расстроено произнес:
— Очень жаль, мог бы быть хоть какой-то свидетель твоей непричастности к изнасилованию.
— Сумасшедшая не может быть никаким свидетелем — возразил Ульрих.
— Это правда, что, в твоем присутствии, она убила половину людей Акселя фон Мэннинга в приступе безумия?
— Я не считал. Убила много.
— Ее безумие настолько агрессивное?
— Думаю, может быть агрессивнее. Тогда она была просто шокирована происшествиями. И не хочу думать, какой будет ее агрессивность, если ее разозлить.
— Если она так опасна, ей нельзя позволить свободно ходить по этой земле. Надо найти ее и прекратить ее мучения и страдания людей, которые причиняет им ее болезнь. В каком направлении она могла сбежать?
— Я не знаю. Я пытался найти ее следы, но не смог. Наверное, ее подобрали какие-то всадники. Следов копыт на дороге очень много, и невозможно определить в какую сторону могла отправиться лошадь, на которой уехала она.
— В любом случае, надо попробовать ее найти.
— Мне заняться этим?
— Нет. Для тебя есть другие дела и тебе надо постараться найти доказательства своей непричастности к ужасному случаю с дочерью Мэннинга.
На этом вопросы к нему были исчерпаны и его отпустили.
Ночью, лежа на кровати и глядя в потолок, он почти до утра не мог заснуть. И думал не о своей жизни, а о мерзком чудовище. Почему-то ему казалось, что несмотря на купание в озере он все еще пахнет фиалками и полынью. И этот запах пробуждал в нем воспоминания о ее близости у ночного озера, пробуждал все его приятные воспоминания о ней. И заставлял его мысли гадать, где она сейчас, с кем она и что она делает. Почему-то, ему было неприятно думать, что сейчас у нее новый спутник, и что с ним она ведет себя также отвратительно как с Ульрихом. Это вызывало в нем чувство ревности. На следующий день, он поехал в город к прачкам за пенным корнем, тщательно помылся перед сном и спал уже спокойно. Он пообещал себе, что не будет больше думать о ней, чего бы ему это не стоило. После, он уже каждый вечер тайком мылся перед сном, грешно ли то было или нет, ему было все равно, лучше иметь возможность разума замолить грех, чем лишиться разума, каждой ночью думая о ней. Потом его закрутили дела. И почти месяц прошел спокойно, без из ряда вон выходящих происшествий.
В назначенный день, он собрался и пошел к комтуру, предупредить, что его не будет несколько дней или вообще никогда не будет, что он едет в город, в котором состоится суд по его делу. Но, тот рассмеялся, и сказал:
— Суда не будет. Мэннинги не приедут. Сегодня от них пришло письмо, подтвержденное магистром, что они отказываются от обвинений в твой адрес.
— Она призналась, что ее насиловал не я? — опешил Ульрих
— Да. Она вспомнила, что это был не ты.
— И это все? Я свободен и полностью оправдан?
— Да. Тебя использовали только для доставки тела Ульрике отцу, чтобы он убил тебя. Так что, ты тоже жертва этого происшествия. Если хочешь увидеть возмездие за причиненное тебе зло, то можешь присоединиться к Мэннингам на казни виновного.
— Кто виновный?
— Ведьма, сейчас она в тюрьме. В трех днях пути отсюда.
— Какая ведьма? И как она могла изнасиловать Ульрике?
— Не она, а ее сообщники, и до сих пор неизвестно действовали ли они добровольно или были околдованы.
— Что за ведьма? Откуда она взялась? Почему она использовала именно меня? И почему я об этом не знаю?
— Ведьма — литовка по имени Эртица. Вроде бы она влюбилась в тебя. Точных подробностей я не знаю. Если хочешь знать все, спроси Мэннингов.
Эртица? — задумчиво пытался вспомнить Ульрих, — среди знакомых ему женщин, не было никого с таким именем. Почему он не знал, что у него есть где-то настолько злой, опасный и коварный враг? Он был озадачен и хотел понять, как такое могло случиться. Но, Мэннингов ему видеть не хотелось. Засыпая вечером, он подумал об Эрте, единственной их всех женщин на его памяти, которую он мог назвать ведьмой. И, вдруг, он резко открыл глаза и дремота, начавшая охватывать его, при мерном течении его мыслей, исчезла. Эрта влюбилась в него? Когда? Почему? Как она использовала его? Для чего? Что он еще мог для нее делать, сам того не сознавая? Она ждала его на дороге? Где она могла видеть его раньше? Он должен был это знать. Он должен был узнать все и от нее самой, пока та еще была жива. Спать ему больше не хотелось. Одевшись, он побежал в конюшню, хватая на бегу оружие и кольчугу. Не тратя время на основательный сбор, и забыв даже доспехи, через полчаса он уже летел по дороге к городу, в котором должна была состояться казнь.