Трупы все-таки были. Обезображенные чумой. Достигнув конечной цели своего пути, они находили их в нескольких местах, исследуя подножья горной гряды. Значит, нет никакого страшного дракона. В чем Ульрих никогда и не сомневался. Просто чума, страшная новая чума, огромным черным ядовитым змеем заползшая в Европу из Азии. А ныне покойный скорей всего комтур и его отряд, и другие рыцари, поняв, что они заразились, просто уничтожили сами себя, чтобы не ускорить распространение чудовищной болезни на этих, каким-то чудом ранее обойденных ею землях. Разведывать больше было нечего. Он приказал возвращаться и ехать в родовую крепость, чтобы дождаться приезда ландкомтура с основными войсками и сообщить ему, что опасения были не совсем такими, какими им стоило бы быть. Нужно было собирать врачей и решать, как можно попытаться остановить или замедлить распространение ужасной заразы. Еще раз попытаться. Теперь и здесь.
Он вспоминал, что читал об этой болезни в монастырских хрониках: Страшная болезнь, прозванная "Великим мором" или "Черной смертью", опустошает Европу, сея панику в сердцах живых. Спасения от нее нет. Сначала на человека обрушивается невыносимая головная боль, лихорадочный жар сменяется ознобом. Но в отличие от простой лихорадки, на теле у больного чумой со временем появлялись крупные наполненные гноем опухоли. Поначалу чуть розовые, они постепенно багровели и чернели, разрастаясь до размеров апельсина. Страдания больного чаще всего заканчиваются мучительной смертью. Первый известный случай заболевания в Европе отмечен в октябре 1347 года, когда несколько итальянских кораблей, вернувшихся из похода в Черное море, пришвартовались в сицилийском порту Мессина. На их палубах вповалку лежали матросы и пассажиры, умершие либо умирающие "от моровой язвы, проникшей до самых костей". Те, кто видел эту страшную картину, ничего не знали о причинах эпидемии. Когда корабли пришли в Мессину, болезнь взялась за ее горожан. А затем перекинулась и на другие города, убивая по дороге сотни тысяч людей.
От новой чумы умирало такое множество людей, что для трупов приходилось рыть огромные общие могилы. Но, они тоже быстро переполнялись, и тела многих жертв так и оставались гнить там, где их застала смерть. Некоторые земли почти полностью обезлюдели. Богачей и бедняков, молодых и старых — смерть косила всех. Особенно высока была смертность среди священников, проводивших много времени с умирающими. От общей численности Ордена к настоящему времени оставалась одна треть. В то же время отдельные территории — например, их земли и окрестности — не пострадали, некоторые отделались лишь малыми жертвами. Так как никто не знал истинной причины болезни, не было представления и том, как ее лечить. Врачи пытались применять самые причудливые, порой магические средства. Толку от такого лечения, само собой, не было. Многие обращались за помощью к религии. Это Господь, утверждали они, карает погрязший в грехах мир. Кое-кто присоединялся к процессиям публично бичевавших себя кожаными плетьми с железными наконечниками. Многие пытались бежать из чумных городов, иные наглухо запирались в своих домах. Были и такие, кто перед лицом неотвратимой смерти старался напоследок провести время во всевозможных удовольствиях. И это все теперь пришло к ним.
Ожидая, пока его отряд, наконец, весь соберется, чтобы собраться в обратный путь, он устало думал, сколько же на него всего свалилось за всего один месяц с небольшим, такого значительного, чего ранее он не помнил в своей жизни в таком количестве. Еще на него свалилась Эрта. И ему казалось, что прямо с неба, как неосторожный ангел. Этому он был рад. И он подумал, что возможно, она была слишком ценным приобретением, чтобы он мог получить ее бесплатно. Возможно, все проблемы, начавшие происходить в его жизни в таком масштабе, были его платой, компенсацией за то невероятное счастье, которое ему досталось, когда в его жизни появилась она. А потом свет померк, и он провалился во тьму. Последняя четкая мысль Ульриха была о той, кто уже никогда его не дождется: 'Эрта, мне кажется, что я люблю тебя..' Эта мысль пронзила все его существо как копье.