— Зачем?
— Чтобы вы не убивали.
— Мы не любим убивать. Мы не любим ничего, кроме познания. Не любили. До сих пор. Наш мир был слишком медленен. Вселенная встряхнула наш мир.
— Наш мир был слишком быстр…
— Этот мир слишком противился познанию.
— Видимо, Вселенная встряхнула все три мира, избавляясь от излишков и приводя себя в равновесие…
— Да.
— Вы никого не убили с тех пор?
— Убили. Болезнь, которая убивала нас. Мы убили ее всю.
— Вы уничтожили возбудителей черной чумы?
— Да. Потом мы учились говорить. Мы учимся все сразу. Чтобы сказать, что не хотим прыгать. Потом мы искали тебя.
— Значит, мы все останемся здесь?
— Мы тоже хотим спасти наш мир. Мы тоже эмпаты. Но, от рождения. Раньше была помеха понимать.
— И у нас была. Простите.
— Вы не знали. И мы не знали. Мне надо идти. Меня ждут. Искать нам планету. Здесь нет условий для размножения. Возможно, и мы сможем оставить предупреждение. Прощай. Живи долго.
— Прощайте. Будьте счастливыми — сказала она слова прощания своего нового внутреннего мира. И одно из солнц покинуло ее комнату.
Потом вернулся Ульрих:
— Поскольку цели нашего будущего рода несколько нетривиальны, думаю, нам нужен собственный герб, — сказал он, разоблачаясь, приникая к Эрте и пытаясь начать очередной акт произведения нового рода.
— Я умею вышивать. — похвалилась она, обнимая его и чувствуя как ее тело загорается огнем его благородных целей.
— И что ты хочешь изобразить?
— Не знаю. А каким должен быть герб?
— Отражать дух хозяев. Возможно, какое-нибудь растение, животное или птица. И у нас должны быть свои цвета.
— Думаю, по поводу цвета лучше всего обратиться к Кристине, лучше нее никто в этом не разбирается. А наши цвета последнее время слишком часто меняются
— А по поводу животных, похожих на людей, к Минерве?
— О, Ульрих, нет, конечно. Это же наш герб, мы тоже должны что-нибудь придумать. Может, ты будешь — лев?
— Нет. Точно не лев. Он грязный и плохо пахнет.
— Может орел?
— Может быть, но я не уверен.
— А кем буду я?
— Драконом, — улыбнулся он.
— Почему драконом? — удивилась она, — Я слышала, что рыцарям драконов нужно убивать…
— Мне не нужно. Рыцари убивают драконов, когда спасают принцесс. Но моя принцесса это тоже ты.
— Мне не нравится быть драконом.
— А мне не нравится быть львом.
— Тогда давай каждый решит за себя, кем ему быть? Нарисуем, и вместе решим, стоит ли делать из этого герб?
— Давай. А сейчас давай спасать мир.
И они спасли его два раза. Днем они еще раз спасли мир. Они спасали мир днем и ночью…
В этот вечер она чувствовала, как долго он мучился, засыпая в ее волосах. Пытаясь понять, кто он, кто они. Она тоже мучилась, пытаясь это понять. Кто же мы, — думала убийца, кто я?
Утром он подошел к столу и взял два листочка бумаги.
— Ты готова?
— Да, я решила. А ты?
— Я тоже.
Когда они закончили, она сказала:
— Показывай первый.
— Ты опять боишься?
— Нет. Я волнуюсь. Поэтому ты показывай первый.
Он развернул свой листок. На нем был лебедь. Она улыбнулась и приложила к нему листок со своей лебедью.
И услышала, как он прошептал, целуя ее ухо:
— Меня устраивает этот герб.
— Меня тоже, — сказала она, чувствуя желание спасти мир.
— Вместе и до конца?
— И даже дольше… — начала Эрта, вспоминая о вчерашнем визите солнца.