Они узнали немало подробностей о предстоящей им дороге. Подробности, как нарочно, были малоприятны. Вскоре после ворот Королевства Железных Гор тракт углублялся в разоренную, покинутую всеми землю, которая так и не оправилась от достопамятного всем набега хазгов позапрошлой осенью.
Немногие поселения были превращены в пепел, уцелевшие жители разбежались кто куда. И хотя уже наступила весна, рассчитывать до мая найти какую-нибудь пищу в этих краях было нельзя – разве что случай выгонит на них какую-нибудь глупую птицу. Все леса лежали севернее – в Железных Холмах, здесь же на добрые полторы сотни миль тянулись унылые холмистые гряды. А милях в пятидесяти к югу от тракта, где наготу холмов вновь начинал прикрывать густой девственный лес, – была область басканов, сумрачного и немногочисленного народа, когда-то разбитого пришельцами с востока и первым обосновавшегося на благословенных и плодородных побережьях Рунного Моря. Однако они не удержались и там. Появились затраны, прошли, словно ураган, на северо-запад (чтобы основать там государство, давшее начало Приозерному Королевству наших дней), и басканы вновь были вынуждены бежать в Глухоманье. Однако в Великие Зеленые Степи уже шли с юга обозы истерлингов, и, вновь разбитые, жалкие остатки некогда многочисленного народа только и могли бессильно наблюдать, как новые хозяева утверждаются на когда-то принадлежавшей им земле. С горя они предались было Черному Властелину, но его не слишком-то волновала подобная мелюзга. Лучших из лучших бойцов послал этот народ в составе Северной Армии Черного Замка к Одинокой Горе, встав в один строй со вчерашними врагами, истерлингами, рассчитывая, что Барад-Дур не забудет их верную службу. Завалив телами все подступы к Горе, Северная Армия загнала-таки внутрь оборонявшихся гномов и людей Дэйла, но на большее сил уже не хватило. А потом, после падения Силы Мордора, победители определили басканам эти пустынные земли вне торговых путей и судоходных рек, где они и живут по сей день. Они видели, как пришлый народ – и сменившие меч на соху истерлинги-пахари, выходцы из Дэйла и Озерного Города, и уроженцы Гондора, и совсем неведомые пришельцы с востока – устраивали Айбор и Торговую Область на их исконных землях – и не простили им этого. Они крепко цепляются за свою старину и не пожелали врасти в то кипучее жизнью и делом становление нового государства, где никого не интересовало, что ты держишь за душой и что у тебя в прошлом. Они начали новую войну, вновь потерпели поражение и теперь лишь изредка огрызаются набегами. Грабят они и на северной дороге, так что надо быть осторожными. Однако, если удастся благополучно проскочить эти опасные места, дальше станет гораздо легче – тракт проходит через прекрасные лесистые области, признающие власть Айбора. Там обитают дорваги – народ кряжистый и упорный, так и не поддавшийся власти Зла, отбившийся в своих лесных крепостях. Про них мало что известно, но люди они мирные и открытые, свято чтущие закон гостеприимства. Они недолюбливают кочевых истерлингов, терпеть не могут басканов за их привычку бить исподтишка, в спину; на границе между басканами и дорвагами даже пришлось ставить заслоны из других лесовиков – обитателей Голубого Леса, что на берегу Рунного Моря. Дружины дорвагов вместе с истерлингами – опора айборского войска. Как-то оно дало хороший отпор гондорским выскочкам, когда тем вздумалось наложить лапу на эти земли! Больше Гондор сюда не суется… Миновав леса дорвагов, тракт приходит в Невбор, и что там дальше, известно лишь по рассказам, а сам Герет глубже на восток не ходил.
– А откуда пришли хазги? – спросил Фолко.
– Они живут где-то далеко-далеко, в многих днях пути от Невбора, – отвечал Герет. – Какие-то враги стали теснить их на запад, и Совет Старейшин отправил на закат большой отряд – поискать свободных земель, а кроме того – найти золото для откупа. Вот почему, едва появившись в Прирунье, они полезли к гномам Железного Угорья. А когда не вышло – двинулись дальше, добравшись аж до Гундабада. Дики они нравом и часто бросаются в бой без нужды, когда гнев застилает им глаза. Там мы их и встретили. – Герет помолчал. – Вождь взял в честном бою жизнь их предводителя, с того дня они и пошли за ним. Вот с тех пор я и запомнил этот кинжал. – Он кивнул на клинок, висевший на груди хоббита. – Дело в том, что, – он замялся, – боюсь соврать, хазги говорят странно… Но я понял, что когда-то очень-очень давно, невероятно давно, они жили на дальнем западе, откуда их изгнали Рыцари из Заморья… И с тех пор хазги мечтают вернуться туда. Я думаю, – он доверительно склонился к Торину, – что Вождь поскакал сейчас именно к ним – за остальной частью их могучего войска. Ведь будь их у нас под Форностом не три сотни, а три тысячи, не в обиду будет сказано почтенным гномам, ваш хирд бы не устоял! Прошу простить, если невольно задел…
– Нет нужды извиняться, – спокойно сказал Торин. – Они такие же враги нам, как и тебе. Они глупы в своей погоне за богатством, а мы верим, что и в наши подземелья может сойти Небесный Огонь, спустившись по Великой Лестнице.
Фолко очень хотел спросить, почему Герет стал служить Олмеру, но вовремя сообразил, что подобные вопросы не следует задавать людям, так или иначе оказавшимся на скользком пути, если хочешь сохранить их расположение хотя бы для того, чтобы получить нужные тебе сведения.
Они помолчали, и Торин стал расспрашивать Герета о подробностях их осеннего похода. Герет говорил с горечью, но довольно охотно.
– Вождю никогда не удавалось еще собрать так много свободных воинов свободных земель. Вы знаете, что поднялся весь Ангмар?! Они дали большое пополнение нашей коннице и храбро дрались, клянусь Великой Лестницей! Мы ждали еще больше подкреплений с юга, но Дунланд прислал лишь немного пеших, хотя обещал куда больше!
– Да, обещали конных, а дали только лошадей, – вдруг встрял Малыш.
– Верно, но откуда вы знаете?.. Впрочем, простите, я и запамятовал, что вам может быть известно куда больше… – Герет поглядел на них с уважением и продолжал с еще большей почтительностью. – Не пришли и те, кого мы звали из Минхириата и Энедвэйта – мелкие людишки, скажу я вам, они все еще верят во всякие эльфийские бредни… А вот кто не подвел, так это принявшие нашу сторону люди Арнора и орки. Да, прошу прощения почтенных гномов, мне известно, что вы их недолюбливаете – но дрались они как безумные и поддались последними. Вождь не делает различий между теми, кто ему служит, отмечая лишь по заслугам или провинностям… но провинностей у нас почти не было, все повинуются Вождю с полуслова, да и как можно не повиноваться ему? Пришли также и те, кто поклоняется Могильникам, что возле Пригорья…
– Кое-что мы о них слышали, – как бы в задумчивости проронил Торин, – интересный народ.
– Да, интересный и люто ненавидящий эльфов, – горячо подхватил Герет. – Бойцы они, по правде говоря, не очень искусные, но смелости им не занимать. Когда-то их предки задали жару этим Рыцарям из Заморья, разнесли Арнор в клочья! Был у них тогда толковый вожак… да сгинул, вот беда. Но нашего Вождя они признали сразу и сказали, что он Вождь истинный. С тех пор идут за ним в огонь и в воду. Мы еще договорились с Морским Народом…
– Знаем, со Скиллудром, – вновь перебил Малыш.
– Верно, – кивнул головой Герет. – Его бойцы должны были напасть на устье Барэндуина и оттянуть на себя часть сил Наместника, в то время как мы шли прямиком на столицу.
Фолко невольно вздрогнул – старый маг был прав, говоря о целях ангмарского удара.
– Мы легко смяли арнорскую пограничную стражу на перевале, – продолжал Герет. – Конница засыпала их стрелами, а орки проползли ночью к самому рву и с рассветом полезли на стены. Эти раззявы не успели и глазом моргнуть, как орки уже приставили лестницы и овладели целой башней. Дальше было легче. Прорвав пограничные засеки, мы пошли к Форносту – нельзя было оставлять его за спиной, и мы, конечно, здорово рисковали, но все обошлось, у Вождя нашлись верные люди и в самом городе. Кто они – я не знаю, но они сумели перебить стражу у нескольких ворот и захватить участок стены. Дружинников в Форносте мы захватили врасплох… – Герет мечтательно прищурился со столь кровожадным блеском под полуопущенными веками, что хоббит невольно вздрогнул. – Эх, славно погуляли! А потом Вождь собрал всех нас перед воротами, город горит, а он вскочил в седло и сказал: