Прибывшая полиция опознала в них киднепперов, которых они давно искали, похвалили Генри, и посоветовали ему особо не распространяться о произошедшем. Поле чего благополучно получили награды за ликвидацию опасных преступников. Генри молчал, за что пользовался у полицейских особым благорасположением, тем более, что некоторые из них вышли после этой истории в большие чины.
А потом была «гифтоновая гонка». Планета Тартар была богата минеральными ресурсами, которые добывали здесь в больших количествах в рудниках. На рудниках работали в основном каторжане. Но главным минералом был гифтоний, которые служил основой энергетики во всех четырёх Империях Вселенной людей. Он содержался в породе в небольшой концентрации. Но в особо редких случая удавалось найти «гифтоновое яйцо». Оно представляло за капсулированный кристаллический гифтоний высокой концентрации и чистоты, заключенный в скорлупу спрессованного гифтония особой прочности.
Последнее такое яйцо было найдено Генри и его отцом меньше года назад, что вызвало настоящий переполох, потому что до этого, таких находок не было больше полувека. За это открытие они оба были награждены орденами Имперской доблести четвертой степени, отец был повышен в звании до Гранд-Мастера с Прим-Мастера, а Генри получил звание Мастера Горной Гильдии, и стал самым молодым мастером, за всю более чем 2500 летнюю ее историю.
Так вот, «гифтоновая гонка». Такой старый обычай, который был создан много лет назад, для сокращения количества заключенных. При обнаружение месторождения гифтония, так называемого «гифтонового яйца», все кто работают в этот момент в шахте, могут претендовать на огромную премию. Даже те, кто к этой находке не имеют никакого отношения. Получают премию только те, кто выходит живым из шахты. Поэтому начинается резня. Все убивают друг друга, пока не остается один человек или два. Полиция признает это самообороной. Власти хотели уже давно отменить этот варварский обычай, но против этого уже вступали сами шахтеры. Будучи весьма суеверными людьми, он боялись, что и так редкие открытия гифтоновых яиц, вообще прекратятся. Погибших они считали жертвами подземным богам.
Так вот, благодаря особой чувствительности Генри к запахам, он и отец уже накануне вскрытия яйца, знали об этом. Поэтому на следующий день они пришли на смену подготовленными. Взяли приборы ночного видения, боевые ножи и кевларовые анти ножевые жилеты, нарукавники и наколенники. Голову хорошо защищали и шахтерские каски. Когда бур их горного комбайна Марк 7, врезался в скорлупу яйца, раздался автоматический вой сирены, возвестившей об открытии нового месторождения. Погас свет, и началась бойня.
Через 12 часов из шахты, где в начале смены работали 73 горняка, вышли отец и Генри, залитые кровью с ног до головы. Экспресс анализ крови на их ножах показал, что на ножах отца была кровь 22 человек, а ножах Генри кровь 18 человек. Остальные поубивали друг друга сами. Трупы горняков вытаскивали из шахты три дня. Первая гифтоновая гонка за последние пятьдесят лет потрясла всю планету, количество жертв поражало, и снова поднялся вопрос о ее отмене.
А мужчиной Генри стал в 13 лет, благодаря красивой молодой развеселой учетчицы, работавшей на шахте отца, которой он помог донести домой тяжелую сумку.
Вспоминая об этом, Генри не заметил как дошел до своего лицея. Войдя во двор лицея он остановился у ворот поджидая Яну. Во дворе стояли группками его однокашники и лицеисты, из других классов ожидая начала занятий. Май выдался в этом году теплым, и никто не хотел сидеть в помещении. Увидев Генри, все стали шептаться между собой, хихикать, погладывая на него. И Генри понял, что слухи о его «подвиге» в борделе уже всем известны.
Наконец во двор вошла Яна. Во дворе лицея повисла мертвая тишина. Генри подошел к ней и попытался оправдаться, но не успел.
— Бахх, — Яна дала ему пощечину с левой руки, — Это тебе за бордель, кобелина, — сказала она.
— Бахх, — прилетела пощечина с правой руки, — это тебе за восемь потаскух, которых ты там отодрал, распутник!
— Бахх, — снова прилетела с левой руки, — это тебя за шесть часов в течении которых ты их трахал, развратник!
— Бахх, — снова прилетело справой руки, — а это тебе за почетную доску, которую повесили в бордели в твою честь за твои постельные подвиги, потаскун!