«Как давно это было. Кажется, что в другой жизни. Уже не здесь и не сейчас». - думала Виктория рассматривая весенние пейзажи.
Весна вступила в полные права. Медленно природа просыпалась от холодного сна - на полях стала появляться первая трава, деревья отрастили почки, а теплый ветер с моря говорил, что скоро на побережье начнется торговля. Корабли разных размеров и величин потянутся к пристани Светлой Гавани. Продавцы разбросают товар по прилавкам, заманивая людей купить их новые заморские игрушки. Тихая и скучная жизнь? Мечты, мечты! Унылая жизнь на берегу моря - это интриги, заговоры, сплетни да убийства.
Дом на холме не изменился. Все было скромно: несколько комнат, остывший камин и домашняя утварь, не тронутая в отсутствие хозяина. Лишь голодный черный кот, жадно кричащий слово «мяу», напомнил о том, что пришла пора проститься со старым другом.
Тело положили на стол, умыли, переодели, помазали ароматным маслом. Рабочие ушли капать яму, а пожилая пара занялась домашними приготовлениями. Бабушка достала воды, замесила тесто. А дедушка нарубил дров и растопил камин. Они мило улыбались и пытались приободрить девушек, рассказали, что их дом стоял на развилке дорог недалеко от холма Виктории.
Вскоре Каравелле стало сложно помогать людям. Через несколько часов она призналась чужестранке, что не знает законов доброго, так как служит лесным богам.
Новая хозяйка дома отнеслась к просьбе с пониманием. Радмир упоминал, поклонники иных религий не любили афишировать свои взгляды - сказать, что ты иная, означало нарисовать красную точку на лбу.
Церемония погребения прошла скромно: произнесли несколько слов, рабочие выпили рома и отправились по домам. Пара постояла около грустной Каравеллы и задумчивой Виктории.
Девушка раздумывала о многом. Например, последние поступки друга поражали ее, хотелось подарить ему пощечину или завести ссору - но чтобы к вечеру плакать над горсткой земли - это было вне понимания гостьи.
Еще Пикассо хотела, чтобы ее снова оставили в покое - дали тихо жить на берегу моря, гулять босиком по пляжу или заниматься своими делами. Вот жизнь - вдали от культурного быта больших городов. Девушка наделялась, что судьба выбрала ее не для постоянных испытаний огнем и пиратами. Она хотела, чтобы в ее жизни были светлые моменты.
Проводив гостей, она попыталась уснуть, но сон не пришелся к душе. Поэтому чуть-чуть побродив по гостиной, дева ночи подогрела воду, перебрала пшено, растопила масло и сделала ароматную кашу. К приготовленному утром хлебу оставила несколько ароматных яблок и сладкую воду.
Однако спать по-прежнему не хотелось - хотелось плакать и кричать от какой-то невыносимой тоски.
- Ужасное время, - проворчала девушка, - Все никак, наивная Виктория, не отвыкнешь от суеты большого города. А нужно привыкнуть, что за дверью открытое темное море, неизведанные земли и дикая культура. Черт, - она растерла уставшие глаза, - хочу домой - в свой маленький домик на пляже. Неуютно тут...дико.
Мысли тут же хаотичным роем завертелись в голове:
«Может, зажечь факел и выйти на улицу? Не оставить ли эту лачугу? Зачем одинокой девушке такой большой дом? Лучше будет подарить его Каравелле. Ей он точно придется по вкусу».
На отложенные деньги Пикассо организовала прощание, теперь у нее оставалось несколько золотых. Одно радовало, что дом доброго был полностью с запасами. И...на слове «и» идеи закончились. Надо было думать, как жить дальше, а мыслей не было. Хотелось просто идти, идти, идти по холодной земле, чтобы ветер развивал волосы и раздувал подол юбок. Мечталось оставить заботы в прошлом...
Солнце медленно поднималось на горизонте. Огненный диск, вставал из воды и плыл по серому небу, чтобы окрасить в яркий цвет белые тучки. Волны слегка бежали по воде, а ветер, теплый и нежный ласкал лицо в тихом мгновении. Пахло горелыми досками даже гарью. Словно внизу разожгли большой костер.
Ветер принес неприятный запах с востока, и Виктория очнулась от сказочного мгновения.
В груди больно ударило мерзкое предчувствие, поэтому она пошла по склону вниз, позабыв про открытую дверь дома, про головную боль и прочие ненужные мысли.
«Тысяча чертей и одна темная ночь!» - ударило по вискам.
Дом горел, как яркая гирлянда в новогоднюю ночь. Пламя лизало не только стены, но и крышу. Доски издавали неприятные щелчки, а стены напомнили копотные печи в страшных сказках.