— В этом есть свой смысл. А вы сегодня не в духе, Кингсли. Что случилось?
Можно добавить, что при этом Королевский Астроном внутренне ликовал.
— Не в духе? Хотел бы я посмотреть, кто на моем месте был бы в духе. Бросьте, К.А.! Послушайте, сэр, что это за водевиль разыграли сегодня?
— Все, что сегодня было сказано, — всего лишь трезвое перечисление достоверных фактов.
— И вы называете это трезвыми фактами! Было бы значительно трезвее, если бы вы вскочили на стол и сплясали джигу. Отклонение в положении Юпитера на полтора градуса! Чепуха!
Королевский Астроном достал портфель с багажной полки и вынул из него большую папку с бумагами, где было собрано огромное количество наблюдений.
— Вот факты, — сказал он. — На первых, примерно пятидесяти страницах, здесь приведены необработанные данные наблюдений всех планет за каждый день в течение последних нескольких месяцев. Во второй части те же данные, но уже пересчитанные в гелиоцентрические координаты.
Кингсли молча изучал бумаги почти целый час, пока поезд не достиг Бишопс Стотфорда. Наконец, он сказал:
— Вы понимаете, К.А., сэр, что у вас нет ни малейшего шанса протащить такое жульничество? Здесь столько материала, что я легко могу проверить его подлинность. Не дадите ли вы мне эти таблицы на денек-другой?
— Если вы думаете, Кингсли, что я устроил все это представление или, как вы выражаетесь, жульничество только для того, чтобы обмануть или подразнить лично вас, то вы себе льстите.
— Ладно, — сказал Кингсли, — в таком случае я могу предложить две гипотезы. Обе на первый взгляд кажутся невероятными, но одна из них должна быть правильной. Согласно первой гипотезе, неизвестное и никогда не наблюдавшееся ранее тело с массой порядка массы Юпитера вторглось в Солнечную систему. Согласно второй — Королевский Астроном спятил. Я не хочу вас обидеть, но, откровенно говоря, вторая гипотеза кажется мне более вероятной.
— Что меня всегда в вас восхищает, Кингсли, так это привычка резать правду в глаза. — Королевский астроном сделал паузу и добавил: — Вам следовало бы заняться политикой.
Кингсли ухмыльнулся:
— Так вы дадите мне эти таблицы на два дня?
— Что вы собираетесь делать?
— Во-первых, я проверю согласованность данных, во-вторых, определю местонахождение этого неизвестного тела.
— Как вы это сделаете?
— Сначала, исходя из данных об отклонении одной из планет, скажем, Сатурна, я рассчитаю положение тела, вторгшегося в солнечную систему, или массы вещества, если это не отдельное тело. Это будет сделано примерно так же, как Адамс и Леверье определили положение Нептуна. Затем, зная характеристики вторгшегося тела, я смогу вычислить вызываемые им возмущения в движении Юпитера, Урана, Нептуна, Марса и так далее. И тогда я сравню полученные результаты с вашими наблюдениями этих планет. Если у меня получится то же, что у вас — значит это не жульничество. Если же результаты не сойдутся, то…
— Звучит разумно, — сказал Королевский Астроном. — Но как вы собираетесь сделать столько расчетов за несколько дней?
— О, с помощью нашей электронно-вычислительной машины — нового компьютера. К счастью, у меня есть соответствующая программа для кембриджской машины. За завтрашний день я немного ее изменю и напишу несколько дополнительных подпрограмм для этой задачи. Вечером можно будет начать расчеты. Послушайте, сэр, почему бы вам не прийти в лабораторию после вашего банкета? Если мы поработаем всю ночь, то обязательно справимся.
На следующий день в Кембридже было холодно, город затянуло мелкой сеткой дождя. С утра до середины дня Кингсли упорно работал, сидя перед камином в своем кабинете. Он тщательно выписывал на бумаге различные символы, составляя программу, в соответствии с которой машина должна выполнять арифметические и логические операции.
Около половины четвертого он, закутавшись по уши в кашне и пряча под зонтом объемистую пачку бумаг, вышел из колледжа. Кратчайшим путем он прошел на Корн-Экстейндж-стрит к зданию, где размещалась новая электронно-вычислительная машина, способная сделать за одну ночь расчет, на который человеку потребовалось бы никак не меньше пяти лет. Когда-то в этом здании размещался анатомический театр, и говорили, что в нем до сих пор водятся привидения, но Кингсли, сворачивая с узкой улицы в боковую дверь дома, думал совсем о другом.
Сначала он прошел в служебное помещение. Машина все равно пока еще была занята решением другой задачи. Прежде Кингсли должен был превратить написанные им буквы и цифры в коды, которые могли быть введены в машину. Он проделал это с помощью перфоратора — устройства, внешне напоминающего пишущую машинку; при нажатии на соответствующие различным буквам и цифрам клавиши на бумажной ленте, протягивающейся через него, пробивались отверстия. Эти дырки на бумаге и составляли полные инструкции для работы компьютера. Каждое из многих тысяч отверстий следовало пробить точно на своем определенном месте, иначе расчет будет произведен неправильно.
Было уже около шести, когда, дважды проверив свои перфоленты, Кингсли окончательно убедился, что все сделано как следует. Тогда он направился к машине на верхний этаж здания. В холодный и сырой январский день было особенно приятно попасть в комнату, где было сухо и тепло от тысяч электронных ламп. В помещении стоял приглушенный шум электромоторов и раздавался стук печатающего устройства.
Королевский Астроном приятно провел день в гостях у старых друзей, вечером побывал на банкете. Теперь, около полуночи, он с грустью думал о том, что ему больше хотелось бы провести ночь в постели, чем в лаборатории вместе с Кингсли. Тем не менее, видимо, пора было пойти посмотреть, как там дела у этого ненормального. Один из друзей подвез его к лаборатории на автомобиле, и вот теперь он стоял под дождем и ждал, когда ему откроют. Наконец, Кингсли появился.
— Привет, К.А, — сказал он. — Вы как раз вовремя. Они поднялись по лестнице к счетной машине.
— Уже есть какие-нибудь результаты?
Пока нет. В программах, которые я написал сегодня утром, обнаружилось несколько ошибок, мне пришлось потратить несколько часов, вылавливая их. Но теперь, надеюсь, все в полном порядке. И если с машиной ничего не случится, через пару часов расчеты будут закончены. Ну, как ваш банкет?
Около двух часов ночи Кингсли сказал:
— Теперь уже совсем скоро. Через несколько минут мы получим первые результаты.
Действительно, не прошло и пяти минут, как раздался шум скоростного перфоратора, из него начала выползать длинная бумажная лента. Пробитые в ней отверстия содержали решение задачи, которую без помощи машины один человек решал бы целый год.
— Сейчас посмотрим, что у нас получилось, — сказал Кингсли и вставил ленту в печатающее устройство.
— Боюсь, что я выбрал довольно неудачный порядок выдачи результатов. Вероятно, их следовало привести к более удобному для понимания виду. Первые три ряда здесь дают значения серии параметров, которые я ввел в расчеты, исходя из данных ваших наблюдений.
— Но вам удалось вычислить положение вторгшегося тела? — спросил Королевский астроном.
— Да. Его положение и масса приведены в следующих четырех рядах. Но они записаны в довольно неудобной форме — как я уже говорил, порядок выдачи результатов не очень хорош. Я собираюсь использовать эти результаты для того, чтобы рассчитать влияние, которое должно оказать вторгшееся тело на Юпитер. Формат данных для этого подходит наилучшим образом.
Кингсли указал на бумажную ленту, только что отперфорированную машиной.
— Чтобы привести данные к действительно удобному виду, мне придется сделать самому кое-какие расчеты. Но, прежде всего, давайте, определим положение Юпитера.
Кингсли нажал несколько кнопок на пульте, затем вставил в считывающее устройство машины катушку с бумажной лентой. Как только он нажал другую кнопку, катушка начала вертеться, разматывая ленту.