— Теперь подготовить доклад станет еще труднее, — сказал Геррик, нахмурившись. — Получается, что его уже нельзя написать без Королевского Астронома. Думаю, мы должны, немедленно, вызвать к нам и его, и Кингсли.
— Совершенно верно, — сказал Марлоу. — Пусть ваш секретарь сейчас же займется этим. Я думаю, они смогут присоединиться к нам уже через тридцать шесть часов, то есть послезавтра утром. Будет еще лучше, если всеми приготовлениями займутся ваши друзья в Вашингтоне. Что касается доклада, то почему бы не написать его в трех частях? Первая часть может касаться наблюдений нашей обсерватории. Вторую часть пусть напишут Кингсли и Королевский астроном. А третья часть будет содержать выводы, которые мы сделаем совместно с англичанами после их приезда.
— Полностью согласен с вами, Джефф. Первую часть я постараюсь закончить к приезду наших друзей. Вторую предоставим написать им, после чего запротоколируем совместное обсуждение и выводы, к которым нам удастся придти.
— Прекрасно. И вам работы будет меньше. Так что завтра приглашаю вас вместе с Элисон на ужин.
— Я был бы очень рад принять ваше приглашение, но не знаю, удастся ли мне завершить свою часть доклада до вечера. Пока ничего не могу обещать.
— Разумеется. Просто сообщите мне завтра, как пойдут дела, — сказал Марлоу, поднимаясь.
Когда Марлоу выходил из кабинета, Геррик спросил:
— Все это довольно серьезно, не правда ли?
— Думаю, что да. У меня было что-то вроде нехорошего предчувствия, когда я в первый раз увидел снимки Кнута Йенсена. Но я не представлял, до чего это скверно, пока мы не получили телеграмму. Получается, что плотность облака порядка 10 -9—10 -10г/см 3. А это значит, солнечный свет сквозь него не пройдет.
Кингсли и Королевский астроном прибыли в Лос-Анджелес ранним утром 20 января. Марлоу ждал их в аэропорту. Они быстро позавтракали в аптеке, сели в машину и помчались по автостраде в Пасадену.
— Боже мой, до чего же не похоже на Кембридж, — проворчал Кингсли. — Шестьдесят миль в час вместо пятнадцати, и голубое небо, а не бесконечно моросящий дождь. Еще так рано, а температура уже под двадцать градусов.
Он очень устал: сначала долгий утомительный перелет через Атлантику, затем несколько часов ожидания в Нью-Йорке — слишком мало времени, чтобы успеть сделать что-либо, но вполне достаточно, чтобы вконец измотать путешественника и, в довершение ко всему, ночной полет через все Соединенные Штаты. Правда, это было намного лучше годичного морского путешествия вокруг мыса Горн, которое в подобном случае пришлось бы совершить сто лет назад. Он хотел лечь и хорошенько выспаться, но так как Королевский Астроном намеревался сразу же пойти в обсерваторию, Кингсли решил, что должен к нему присоединиться.
После того, как Королевскому астроному и Кингсли представили сотрудников обсерватории, с которыми они не были знакомы, и обмена приветствиями со старыми знакомыми, в помещении библиотеки, наконец, началось совещание. Кроме гостей из Англии, в нем участвовали все участники обсуждения открытия Йенсена на прошлой неделе.
Марлоу сделал краткий отчет о работе Йенсена, о своих собственных наблюдениях и о том, как Вейхарт пришел к своим поразительным выводам.
— Теперь вы понимаете, — сказал он в заключение, — почему ваша телеграмма произвела на нас такое сильное впечатление.
— Да, конечно, — ответил Королевский Астроном. — Фотографии необычайно интересны. Согласно им центр облака находится в точке с прямым восхождением 5 часов 49 минут и склонением минус 30 градусов 16 минут. Это прекрасно согласуется с расчетами Кингсли.
— Не расскажете ли вы нам теперь коротко о своих исследованиях? — сказал Геррик. — Видимо, Королевский астроном сможет сообщить все, что касается наблюдений, а затем доктор Кингсли мог бы информировать нас о своих расчетах.
Королевский Астроном подробно описал отклонения, обнаруженные в положении планет, расположенных на периферии солнечной системы. Он подчеркнул, что результаты наблюдений тщательно проверялись, так что вероятность ошибок минимальна, при этом он не забыл воздать должное мистеру Джорджу Грину.
О небо, он опять за старое, подумал Кингсли.
Остальные выслушали его с интересом.
— Вот и все о наблюдениях, — закончил Королевский Астроном, — передаю слово доктору Кингсли, который познакомит вас в общих чертах со своими расчетами.
— Постараюсь быть кратким, — начал Кингсли. — Если допустить правильность данных наблюдений, о которых только что нам рассказал Королевский Астроном, — а мне, должен признаться, поначалу было трудно в них поверить, — становится ясно, что на планеты действует возмущающая гравитационная сила от какого-то тела или массы вещества, вторгшегося в солнечную систему. От меня потребовалось, исходя из имеющихся данных об отклонениях в положении планет, вычислить положение, массу и скорость вторгшегося вещества.
— При расчетах вы предполагали, что это тело ведет себя, как точечная масса? — спросил Вейхарт.
— Да, мне казалось, что такое предположение удобно, во всяком случае, для предварительной оценки ситуации. Королевский астроном указал, что, возможно, мы имеем дело с протяженным облаком. Однако должен признать, что психологически мне было трудно с этим согласиться, привычнее было представлять твердое компактное тело сравнительно малых размеров. Только сейчас, когда мне показали фотографии, я стал воспринимать этот объект как облако.
— Как вы думаете, сильно ли повлияло неправильное предположение на результаты расчета? — спросили у Кингсли.
— Едва ли оно вообще повлияло. Поскольку речь идет о воздействии объекта на положения планет, то разница между облаком и гораздо более конденсированным телом совершенно ничтожна. Возможно, этим и объясняются незначительные различия между моими результатами и вашими наблюдениями.
— Да, скорее всего, именно так, — вмешался Марлоу, окруженный клубами пахнущего анисом дыма. — Какое количество информации понадобилось вам для получения результатов? Вы использовали возмущения всех планет?
— Одной планеты оказалось вполне достаточно. Для определения характеристик Облака, если мне позволено будет его так называть, я использовал только наблюдения Сатурна. Это позволило мне вычислить его положение, массу и другие его параметры. С их помощью я оценил возмущения, которые Облако должно было оказать на Марс, Юпитер, Уран и Нептун.
— И смогли сравнить результаты с наблюдениями?
— Совершенно верно. Результаты сравнения отражены в этих таблицах. Я передам их по кругу. Вы видите, совпадение достаточно точное. Поэтому у нас появилась уверенность в полученных результатах, и мы решили послать вам телеграмму.
— Хотел бы сравнить вашу оценку ситуации с моей, — сказал Вейхарт. — У меня получилось, что Облако должно достигнуть Земли примерно через восемнадцать месяцев. А у вас?
— Я проверил, Дэйв, — заметил Марлоу. — Совпадение очень хорошее. Данные доктора Кингсли дают около семнадцати месяцев.
— Вероятно, несколько меньше, — сказал Кингсли. — Семнадцать месяцев получается, если не учитывать того, что по мере приближения к Солнцу скорость Облака будет возрастать. В данный момент она чуть меньше семидесяти километров в секунду, однако, когда оно подойдет ближе, скорость возрастет до восьмидесяти. Так что Облако достигнет Земли немного раньше, скажем, через шестнадцать месяцев.
Геррик попробовал направить разговор в нужное ему русло.
— Итак, теперь мы поняли точку зрения друг друга. Какие напрашиваются выводы? По-моему, до сих пор мы представляли себе ситуацию несколько искаженно. Наша группа склонялась к мнению, что речь идет о большом облаке, находящемся далеко за пределами солнечной системы, в тоже время, судя по тому, что говорит доктор Кингсли, он думал о компактном твердом теле внутри солнечной системы. Истина оказалась где-то посредине. Скорее всего, мы имеем дело с небольшим облаком, которое находится уже в пределах солнечной системы. Что можно о нем сказать?