Крит сидел на камне, размышляя о людях, которых он убил. «Жадность человека не знает границ, на что только не идут, чтобы получить больше и быстрее, и при этом сами делать ничего не хотят. Почему нельзя жить честно, почему нельзя понять, что хорошего из плохого не выйдёт, тем более от сделки с силами тьмы», — подобные мысли крутились в его голове, но крик орла отвлёк его от размышлений. Крит понял, что сидит здесь уже давно, а Грегориан так и не появился. Тогда он решил сам к нему пойти и направился в пещеру. Войдя внутрь, охотник не обнаружил присутствие своего хозяина. Похоже, с момента их последней встречи здесь никто не появлялся. Крит несколько раз обернулся, дабы точно убедиться, что здесь никого нет. Охотник вышел из грота и подошёл к краю скалы. Закрыв глаза, он сосредоточился на своем теле, нет ли какой-нибудь дрожи или давления в области груди. Похоже, что нет, и он с улыбкой открыл глаза. Наверно Грегориан, наблюдая за его охотой, понял, что Крит смирился со своей судьбой и проблесков сострадания в его душе уже не будет, и снизил своё внимание. В этот миг Крит почувствовал свободу, и им овладело позабытое желание — увидеться с Мирой. Он вновь закрыл глаза и сосредоточился на любимой. Из-за света дня сразу перенестись не удалось, но через короткое время он исчез в облаке тёмного дыма.
Крит открыл глаза и стоял на крыше небольшого дома. Он не понимал, почему всегда переносится на крыши, но был этому рад. В долине вовсю палило солнце, а здесь оно лениво поднималось из-за горизонта. Радость охотника стала ещё больше, так как некоторое время он легко мог прятаться от посторонних глаз. Крит погрузился в мысли о Мире — давление в груди было невероятно сильным, значит она где-то рядом. Прямо перед собой он увидел знакомую вышку линий электропередач, а перед ней стоял пятиэтажный дом, тот самый, где жила она. Не всё человеческое ушло от него, коль ему удалось найти свою любимую так быстро. Внимательно изучив местность внизу и, убедившись, что никого нет, Крит перепрыгнул на соседнюю крышу. Он плавно опускался в стене до второго этажа. Пройдя сквозь дверь, охотник оказался на пороге квартиры. Окна были занавешены, и солнечный свет слабо пробивался в комнаты. В квартире спала Мира и её родители. Без всякого риска Крит вошёл в её комнату и растворился в стене, высунув из неё только своё лицо.
В небольшой комнатке царил лёгкий беспорядок. На рабочем столе были разбросаны книги, на полках в шкафу валялись вещи. Шторы на окнах были закрыты. Посередине комнаты стояла двуспальная кровать, где крепко спала Мира, обняв подушку. Сейчас Крит находился от неё всего в паре метров и не мог подойти. А как хотелось её обнять, рассказать всё, что произошло, объяснить, какую цену он заплатил за её жизнь. Сердце демона должно было наполниться светлыми чувствами: радостью, надеждой, любовью, — но его сковал один лишь страх. Страх того, что Мира его не примет, что не поверит ему и даже не узнает. А если бы узнала, поверила, приняла бы? Смогла бы она смириться с тем, что светлый и весёлый молодой парень превратился в тёмного демона, который ничего не чувствует и несёт смерть всему живому? Страх и желание встречи боролись в нём, в такой растерянности он никогда не был. Через несколько минут колебаний Крит сказал про себя: «Не сейчас», — и, опустив голову, поднялся на крышу, бросив очередной последний взгляд на любовь всей своей жизни. Он убедился в главном: Мира жива и здорова, её жизни ничего не угрожало. Крит даже не обратил внимания на телефон, лежавший на полу у кровати, на то, что большинством книг были телефонные справочники. Мира искала его, звонила его родным, друзьям, в больницы и морги, она так же нуждалась в нём, как и он в ней. Любовь ещё связывала эти души.
Солнце уже выглянуло из-за горизонта, и его лучи заливали светом спящий город. Крит сидел посередине крыши с опушенной головой. В его сердце нарастал гнев по отношению к себе, а разум опутывала мысль, что с Мирой им не быть вместе. Солнечный свет испарил его лохмотья и плащ, оставив Крита с голым торсом. Он осмотрел своё тело, и ярость достигла критической точки: Крит рванулся с места и с неистовым криком снес спутниковую тарелку, она чуть было не упала с крыши. Он резко вертел головой, ища, чтобы ему ещё разнести, но внезапно его отвлёк низкий спокойный голос.