— Мира прошу, не говори так, я надеюсь, ты одумаешься, всего одна неделя…
— А знаешь, на что я надеюсь!? — снова перебила она, — Я надеюсь, что Крит жив или хотя бы этот, его хозяин. Надеюсь, что они придут сюда и уничтожат всё и всех, что здесь есть, сотрут с лица этот ваш монастырь и псевдосправедливые убеждения. А теперь убирайся вон, я никогда не приму того, о чём ты просишь! Иди, пожалуйся своим настоятелям или магистрам, пусть решают, что со мной делать, лучше всё забыть или даже умереть, чем то, что ты предлагаешь! — Мира бросила убийственный взгляд на Винсента, тот был в ступоре и не знал, что ещё можно сказать.
— Пошёл вон! — Винс понял, что сейчас её точно не образумить, ничего не оставалась, как уйти. Он быстро развернулся и молча вышел в коридор, сильно хлопнув дверью. У Миры всё ещё текли слёзы от этого разговора и воспоминаний. Она легла на кровать и уставилась в потолок. Всё же в её полной отчаянья и горя душе, светил тоненький фитилёк надежды на то, что её любимый жив и, что он придёт за ней.
Винсент стремительным шагом вышел из жилых секций и устремился по каменной лестнице вверх. Неприятно, когда тебя называют трусом и подневольным псом, а ещё неприятнее, когда это правда. Ведь по большому счёту так и было — Винсент покорно выполнял приказ, не имея возможности возразить. Хотя иногда он пытался переубедить Арона или Эндрила, но разве его слово что-то значит для магистра? Громкие высказывания Миры поселили в его душе сомнения, а точнее возродили. Винс до сих пор не был полностью предан и согласен с некоторыми действиями Ордена. Арон всегда ему тщательно всё разъяснял, а если до Винса всё равно не доходило, объяснение было одно — со временем ты поймёшь. И он смиренно служил и исполнял волю света, но пока так и не понял… Почему силы света настолько критичны и беспощадны в своих действиях? Ведь если разобраться, то Мира права — Крит не виноват в содеянном. Конечно, обращён он был по собственной воле, но Орден то об этом не знал, а все убийства совершались под руководством Грегориана — по-хорошему он в ответе за все эти действия. Почему бы не проявить милость и не сохранить Криту жизнь? Даже сам Норадин сказал, что охотник любит и решил остаться человеком. Настоятель обладает силой, способной очистить его душу и снова сделать Крита человеком, но почему они этого не сделали? Может из-за угрозы, которую представляет собой Грегориан, Орден пытается как можно быстрее разрешить эту ситуацию, невзирая на такие мелочи, как две человеческих жизни. И кто вообще этот Грегориан такой? Эти рассуждения крутились в голове Винсента, пока он поднимался из скальных глубин к поверхности. Внезапно у него родилась идея, как можно уговорить Миру. Что если встать на её сторону и согласиться с неправотой Ордена, а затем разыграть совместный побег? Только вначале ей всё-таки продеться стать послушницей, для маскировки так сказать, а через некоторое время, она сама того не ведая станет верным членом Ордена света. Хотя это полный бред — Мира не верила ни единому его слову. Винс со злости ударил кулаком по стене, вспоминая недавний разговор, по камню пробежала небольшая трещина. Он остановился на небольшом круглом пролёте, от которого шли три коридора. Злость и обида, непонимание и бессилие бурлили внутри него. Где в глубине он прекрасно понимал, что целиком и полностью заслужил такое отношение к себе, но только не хотел этого признавать.
— Почему она не слушает, почему не верит, ради неё, всё ради её блага! — сдавленно прокричал Винс, и несколько раз ударил по стене, — Крит, будь ты проклят! Как тебе удалось так влюбить её в себя, как!? Даже мёртвым ты не оставляешь её, не даёшь жить дальше, будь ты проклят!
— Вижу отношения у вас так и не заладились, — произнёс Арон, внезапно появившийся из центрального коридора.
— Арон, не ожидал вас встретить, — удивлённо сказал Винс.
— Я иду к Эндрилу, серьёзный разговор намечается…
— На который меня не пригласили, — немного огорчённо добавил Винсент.
— Да ладно тебе, всё равно потом расскажу, — Арон подмигнул и слегка улыбнулся, — что у вас произошло? — серьёзно спросил он. Винс глубоко вздохнул и сказал:
— Она не понимает, не слышит меня. Крит, один Крит у неё на уме.
— А ты сам то её слышишь, пробовал поставить себя на её место — серьёзно, даже с упрёком продолжал Арон.
— Конечно, ей тяжело, но ведь так будет лучше, Крит же умер и ей…она… — растерянно говорил Винс.
— Так, расскажи подробно ваш разговор, — Винсент повиновался и точно передал их эмоциональный диалог. Арон призадумался, и Винс задал неожиданный вопрос: