— Как я могу думать о последствиях, если ничего о них не знаю?
— А ты хочешь? Знать?
Он смотрел на меня в упор, а я вспоминала, как совсем недавно гладила его лицо. По-хорошему, вспоминать надо было совсем не это, а еще стоило бы задаться вопросом — какого набла ты вообще творишь, Аврора? Но у меня в голове была одна-единственная мысль, и, если уж говорить откровенно, даже не в голове, где-то в самой глубине моего существа: о том, что эта близость — самое правильное, самое удивительное и самое естественное, что случилось со мной за последнее время.
— Разумеется, я хочу.
— В таком случае тебе придется меня слушать, — теперь уже он провел пальцами по моей щеке.
Я опять завозилась: все-таки паленым воняло настолько, что все разговоры слегка растворялись в аромате… сожженного покрывала? Я поморгала на паленый матрац, подняла голову:
— У тебя нет пожарной сигнализации?
— Есть. Я попросил ее отключить, когда нес тебя сюда. Нет ничего такого, что я не смог бы потушить, хотя… — он улыбнулся. — Ты меня здорово напугала. Когда твое пламя отказалось униматься из-за простого физического контакта.
«Твое пламя».
Вот теперь я в полной мере ощутила, каково это, когда пламя на щеках.
— Ты все еще стесняешься меня, Аврора?
— Я стесняюсь себя.
Стоило вспомнить, что я тут вытворяла, как я к нему прижималась, как сама опустилась на него, и щекам стало еще горячее.
— Почему?
— Потому что я знаю тебя три дня. — Странное чувство, что я знаю его всю жизнь — не в счет. — Потому что ты ходишь по ресторанам с другими женщинами…
Вайдхэн улыбнулся еще шире.
— Все-таки ревнуешь.
— Нет! Просто я не привыкла строить отношения с мужчинами, у которых бесчисленное множество женщин.
— Вот какого ты обо мне мнения, значит?
Он поднялся так неожиданно, что матрас слегка спружинил, а в следующий момент подхватил на руки меня.
— Пойдем лучше в душ. Здесь и правда стоит прибраться.
Просторная ванная, где разместилась огромная душевая кабина, была выполнена в черно-огненных тонах, напоминая о его пламени. Смотрелось достаточно агрессивно и тяжело, но ему шло. И черное, и огненное, и темно-красное. Наверное, для того, кто родился в огне — дважды — такие цвета самое то. Потерявшись в своих мыслях, я опомнилась, только когда Вайдхэн поставил меня на ноги. После чего беззастенчиво шагнул следом и заблокировал дверцы, мгновенно ставшие матовыми.
— Ты какую воду любишь?
— Теплую. Чуть теплее, чем температура тела.
— Так я и думал, — он улыбнулся. Он сегодня вечером подозрительно часто улыбался, и его лицо, временами суровое, сразу преображалось. Не знай я его, сейчас даже представить бы не смогла, что этот мужчина умеет быть жестким, если не сказать жестоким. Впрочем, это было единственное, что я успела подумать — до того, как на нас хлынула вода, лаская кожу. Лучше бы только она: когда на плечи легли ладони, скользкие от геля для душа, меня опять повело. Еще бы эти ладони там и лежали, но нет. Они спустились на спину, к лопаткам, пальцы нежно и в то же время сильно прошлись вдоль позвоночника.
— Ни за что бы не подумала, что тебе нравятся сладкие ароматы, — сказала я, чтобы переключиться.
— Это для тебя. Я предпочитаю более резкие запахи.
На миг я утратила дар речи, а он бессовестно этим воспользовался: во-первых, плотнее прижал меня к себе, на этот раз скользнув ладонями по ягодицам, а во-вторых, продолжил:
— Я не просто так говорил, что тебе не стоит выступать, Аврора. Любая сильная эмоция действительно способна спровоцировать пламя, а в твоем случае еще и экстремально быстро проявить его вовне. Поэтому я пришел в Грин Лодж с Алерой.
— С Алерой.
— Не одной тебе не хочется проговаривать длинные имена, но, если ты настаиваешь, риам Грейторн-Лардарр инд Хамир. Это дипломатический ужин, который должен был состояться с ней, с ее отцом и его вице-президентом, но что-то пошло не так. У ее отца и вице-президента.
— Очень удобно.
— Очень. Когда я узнал, что ты все-таки решила танцевать, то в восторг не пришел. По большому счету, в восторг не пришел никто. Особенно руководство Грин-Лодж, которому в экстренном порядке пришлось отказать особому ВИП-клиенту. ВИП-клиент, подозреваю, тоже в восторге не был, но об этом история умалчивает. Моя пресс-секретарь сказала, что такой стресс как сегодня, она испытывала впервые. Хотя работает со мной давно.
— При чем тут пресс-секретарь?
— При том, что личного секретаря я уже отпустил, а Ланира осталась. Именно ей пришлось решать вопрос с Грин-Лодж и проявлять чудеса дипломатической изобретательности. Именно с ней ты видела меня тогда в ресторане, когда Лар назвал меня Бездарн Гадхэн.