— Ладно. Поговорим о твоих новостях завтра, — Зои вздохнула. — А то чувствую, что помимо узора из макаронин мне придется еще осушать озеро из сока или море из супа. Кати очень не любит, когда ей скучно.
— У нее сейчас есть Лар.
— На это вся и надежда, — хмыкнула она. — Вот только не думай, что тебе удалось избежать серьезного разговора. В частности, о том, что происходит между тобой и Вайдхэном, и куда ты переехала.
Хотела бы я знать, что происходит между мной и Вайдхэном. Потому что он появляется в моей жизни, вспыхивает как сверхновая и исчезает как дракон в облаках. Не иртхан, а одна сплошная непредсказуемость.
— Переехала? — постаралась переключиться на вторую часть вопроса.
— Ну да. Я тоже к тебе приезжала. Пару дней назад. Наткнулась на закрытые двери, а поскольку Лар в такое время всегда дома…
Я вздохнула: да, нам о многом придется поговорить.
— Пойдем предотвращать озера сока и моря супа, — кивнула на дверь.
И, когда подруга вышла первой, все-таки не удержалась. Достала смартфон, написала: «Увидимся?» и нажала отправить быстрее, чем успела себя остановить. После чего направилась вслед за Зои на кухню.
Возвращались мы достаточно поздно, но ответа я так и не получила. Почему-то вот это молчание разозлило меня больше всего: ну не можешь ты увидеться — так и напиши, почему нужно включать игнор?! Тем не менее эту вспышку я погасила тут же, стараясь не «искрить» эмоциями на весь Рагран. Мне хотелось, чтобы мы с ним хоть раз нормально поговорили, безо всех вот этих драконовых штучек и экстренных ситуаций, когда то я горю, то мы оба.
Про «мы оба» я вообще старалась не думать, потому что оно вписывалось в рамочную историю о том, как мужчина был очень заинтересован в женщине, потом получил, что хотел, и благополучно свинтил до лучших времен. В моем, то есть в нашем случае, до очередной особенности черного пламени.
Эта мысль вызвала очередную вспышку раздражения, а потом я заметила, что мы как-то осторожно садимся на парковку, немного дальше, чем обычно. Стоило нам опуститься, поняла почему: привалившись к одной из своих роскошных машин и беседуя с кем-то по видеосвязи, там стоял мой сосед.
Гонщик.
Элегард Роу.
Заметив меня, мужчина приподнимает бровь, и я чувствую себя очень странно. Как минимум раздетой, а как максимум… Ну, я даже не представляю, какой тут может быть максимум. Есть такой тип мужчин, которые смотрят на женщину, автоматически представляя ее без одежды и даже без белья. Похоже, этот… Элегард как раз относится к их числу, потому что он пробегается по мне таким взглядом, что мне раз десять положено покраснеть.
Вальцгардов он в принципе не замечает, как будто я не с сопровождением иду, а одна, и это, надо сказать, здорово раздражает. Не то, что он не замечает вальцгардов, нет — это даже плюс, я уже давно устала от того, что на меня все глазеют везде, где бы я ни появилась, будто я не с охраной хожу, а с ручными драконами — а то, как он замечает меня.
Если бы не это вот «замечает», Роу можно было бы назвать весьма привлекательным. Огненно-рыжие волосы, как вспышка костра в пустоши ночью, модная короткая стрижка, глаза темные — сейчас цвета не различить даже при освещении парковки, резковато-грубые черты лица, широкие плечи. Такая истинно мужская внешность и истинно мужская харизма, благодаря которой он, должно быть, и привык смотреть на женщин именно так.
Мы как раз идем мимо, когда он отключает связь и теперь уже смотрит в упор на меня. Вальцгарды подбираются, но их военные навыки явно ничто в сравнении с тем, как подбираюсь я. Особенно когда он насмешливо произносит:
— Привет, соседка.
— Добрый вечер.
Мне приходится призвать на помощь всю свою выдержку, чтобы ответить вежливо. Мало того, что Вайдхэн так и не ответил на мое сообщение, так еще и всякие Роу взглядами щупают, даром что шупалец нет. Представить этого парня со щупальцами почему-то получается с первой попытки, и теперь я хочу это развидеть. Мало того, я теперь еще и пытаюсь выкинуть ее из головы, потому что мне хочется рассмеяться совершенно не к месту, а вот его, похоже, переклинивает.
Взгляд из щупающего вмиг становится серьезным, сосредоточенным и глубоким, а еще темным — как будто в бездну смотрюсь. Вот только эта бездна совершенно точно смотрит не на меня, а на Лара, который, задрав голову, с истинно мальчишеским восхищением спрашивает:
— Это твои машинки?
Нет, я ничуть не удивлена, потому что мне несколько раз приходилось ловить сына в попытках потрогать флайсы, которые, если быть откровенной, в самом деле безумно красивые. Я ему объяснила, что трогать их нельзя без разрешения владельца, и Лар вроде как понял, а сейчас вот, пожалуйста.