— Я…
— Вы хотите вернуть меня в Аронгару, — произнесла я.
Зачем-то.
— Это вы хотели сказать?
— Хотел бы сказать — сказал бы. — Ландерстерг коротко нахмурился. — Не стану скрывать, что мне гораздо проще поступить так и остаться в стороне. Но я не могу. У меня дочь, Аврора. Приемный сын. Любимая жена, которых могло бы не быть, если бы я вел себя как Вайдхэн сейчас.
Я приподняла брови. Желание спорить иссякло, я слушала.
— Единственный выход, который я сейчас вижу, вам нужно попасть в Рагран и переговорить с ним с глазу на глаз. — Он остановил мой незаданный вопрос, продолжив сразу же: — Единственный выход — вы должны оказаться в Рагране под чужим именем и документами.
Поразительно. Я могла ожидать это от кого угодно, но только не от него. От него я ждала всего, чего угодно, но только не этого.
— В составе официальной делегации из Ферверна. Будете сопровождать меня. Я вас проведу до его кабинета, дальше дело будет за вами.
Да. Такого я точно не ожидала.
— А вы не боитесь… как бы это поточнее выразиться… краха международных отношений? Судя по тому, что Вайдхэн, — я поняла, что сказала без уважительного «риамер», но не стала на этом зацикливаться, — творит сейчас, он способен на многое.
— Я боюсь того, на что он способен, если вы его не остановите. — Ландерстерг коротко улыбнулся уголками губ, но веселья в этой улыбке не было. — Если бы я вообще был способен чего-то бояться. Хотя, не скрою, способен. Бояться меня научила моя жена и не бояться тоже. Сейчас, если вы не окажетесь рядом, он вполне способен разрушить полмира и не заметить.
Я так и не поняла, серьезно он все это сказал или нет. Главное, вокруг чего крутились мои мысли — это то, что он мне предложил. И еще одна тема.
— Вы считаете, что я способна его остановить? — я приподняла брови. — Я?! Если он не хочет разговаривать даже с вами.
— Только вы и способны. Не знаю, что между вами произошло…
Аборт между нами произошел. В смысле, то, что Вайдхэн сказал, то, что раскаленным клеймом отпечаталось у меня в памяти и жгло, как узор на руке.
— Мне и не нужно этого знать, — подвел итог Ландерстерг.
— Вам нужно, чтобы я спасла полмира.
— Начните с себя. И со своих детей.
Напоминание о детях подействовало отрезвляюще. Да, я хотела там оказаться любой ценой, и я окажусь. Плевать мне на международные отношения, Рагран и Ферверн как-нибудь разберутся. А я поговорю с Вайдхэном, если, конечно, он не вышвырнет меня в окно. Следом за Ландерстергом, с высоты своего кабинета в Ровермарк. Правда, представить Ландерстерга вылетающим из окна было сложно, чего не скажешь обо мне. Скорее эти два дракона сцепятся на глазах у всех, прямо в драконоформе. Разнесут полбашни, точнее, полпирамиды, а на следующий день эта новость будет во всех СМИ.
Я прямо посмотрела на Ландерстерга: теперь уже можно было подумать и о том, что он сказал дальше.
Можно было.
А я думала про Лауру Хэдфенгер, которая настолько вошла в сердце правящего Ферверном, что его чувства звучали даже в коротких упоминаниях. Не могла не подумать и о том, что было между ней и Беном. Кто же эта женщина на самом деле? Что в ней особенного?
— Вы очень любите свою жену, — сказала я совсем не то, что думала.
Ландерстерг, хоть я и не спрашивала, неожиданно ответил:
— Да. Очень. Хотя с ней я чуть было не совершил ту же самую ошибку. Она не сказала мне о том, что беременна из-за моего отвратительного поведения. Из-за того, что мне не хватило чуткости посмотреть чуть глубже и почувствовать ее по-настоящему.
У меня в горле почему-то встал ком.
— Хорошо, когда мужчина умеет признавать свои… просчеты.
Мне надо было свернуть с этой темы как можно скорее. Или не надо, потому что Ландерстерг неожиданно улыбнулся. На удивление весело:
— Когда женщина это умеет, тоже неплохо.
Он это на что сейчас намекает?
— Я рад, что вы согласились, Аврора. Я рад, что вы не пошли против, потому что против него сейчас не стоит выступать никому. Когда я говорил про раненого дракона, я не шутил. Вы же знаете, что делает раненый, загнанный в пещеру дракон? Он нападает на всех. Рвет их в клочья до тех пор, пока не остановится сердце.
— Это Вайдхэн-то загнанный в пещеру? — я приподняла брови, а Ландерстерг поднял руки.
— Как я уже сказал, я рад, что вы согласились на попытку такого урегулирования.
Я усмехнулась. Как будто у меня есть выбор.
Идти к журналистам и наблюдать, как Вайдхэн закрывает Рагран для меня еще на пару замков? Или действительно попробовать с ним поговорить напрямую, высказать ему все, что думаю, рассказать о том, что чувствуют его дети. Если в его забитой до краев пламенем (не буду говорить дерьмом) башке не держится мысль, насколько они сейчас уязвимы. Насколько им нужна любовь.