— Я не справился с чувствами…
— Разве правящий не должен справляться со всеми чувствами? — выдал мой сын, и на этот раз я чуть не поперхнулась. Потому что успела отправить в рот тонюсенький ломтик сыра с джемом просто чтобы чем-то себя занять и не нервничать так, как сейчас.
— Должен. Ты прав. Но когда речь зашла о вашей матери и о вас, я не сумел.
— Тогда ты не можешь быть правящим. Ты этой должности недостоин.
На этот раз я не поперхнулась и даже потянулась за кофейником, а после за сливками. Ощущение, что Вайдхэн разговаривает сам с собой, стало невыносимым, ну вот пусть и поговорит. Пусть почувствует, что испытывают другие, когда наталкиваются на его непробиваемость, категоричность и жестокость. Временами абсолютно бессмысленную.
— Возможно, ты прав. Тем не менее это не отменяет того, что я прошу у вас прощения. Мы с вашей матерью хотим с вами поговорить и объяснить все, что произошло. Почему все получилось так, как получилось.
Роа аккуратно, по всем правилам этикета, отложил приборы. Отодвинул тарелку и снял салфетку с колен. Риа, сдвинув бровки, посмотрела сначала на меня, потом на него. Под взглядом брата закусила губу и последовала его примеру.
— Не стоит, — важно заявил мой сын, важно и настолько серьезно, что еще больше стал похож на отца. Хотя казалось, куда уж больше. — Это все не отменит того, что произошло. Мы не хотим с тобой жить. И не станем. Что с этим делать — решать тебе.
— Роа… — попыталась вмешаться я, но сын наградил меня тяжелым взглядом исподлобья.
— С тобой мы тоже не хотим жить. Мы хотим вернуться к папе. В Аронгару. Или так, или никак.
Я все-таки поперхнулась кофе и закашлялась, а Роа, сдернув сестру со стула, вывел ее вслед за собой из гостиной. Я едва успела вцепиться в руку начавшего было подниматься Вайдхэна с шипением:
— Сделаешь только хуже.
— У вас так всегда? — процедил он, когда мы остались одни. — Твои дети всегда диктуют взрослым условия?
— Уже мои? — мне почему-то стало смешно, хотя смеяться тут было не над чем.
— Твои! Наши. Они вообще не видят границ и не уважают тех, кого должны.
— За что, прости? — Странным образом сейчас, когда дети вышли, мне стало легче дышать. Даже несмотря на то, что я услышала. — За то, что их отец увез их от матери, когда они едва не погибли, а мать лгала им все время? Единственный человек, который их не предал — это Элегард Роа. Тот, которого они считали отцом.
— Тот, кого ты им подсунула вместо отца как фальшивку, — процедил Вайдхэн, мгновенно меняясь в лице.
Черты лица заострились, словно он у меня на глазах собирался обернуться, взгляд привычно уже потемнел до черноты, в которой одна за другой вспыхивали и гасли алые искры.
— Неважно. — Как неважно и то, что Элегард хотел отвезти детей в госпиталь, откуда они уже не вышли бы. Винить его за это я не могла, он спасал меня и Лара от того, что должно произойти, потому что знал то же, что и все в мире про огненную лихорадку. — Важно то, что сейчас он — единственный человек, который их не предал. Их единственный островок спокойствия посреди рухнувшего мира, на обломках которого они пытаются не потеряться. Если ты хочешь сохранить с ними хорошие отношения, Бен, если ты хочешь завоевать их доверие и уважение, тебе придется их отпустить. Тебе придется отпустить меня.
— Нет.
Вайдхэн поднялся так резко, что звякнули приборы.
— Выбрось эти бредни из головы раз и навсегда, Аврора. Надеюсь, мне больше не придется тебе этого повторять. Эти дети не покинут Рагран. Что касается тебя, выбор за тобой. Но парность все равно тебя приведет обратно.
Он вышел так быстро, что я не успела даже привести никаких контраргументов. Хотя сдается мне, контраргументы здесь не помогут. Потому что это — Бенгарн Вайдхэн. Черное пламя Раграна. А там, наверху, в детской, его точная копия. Маленький Бен, Роархарн, и в войне между этими двумя мало никому не покажется.
Драконы, как я такое вообще допустила?!
— У вас стабильное черное пламя, — комментирует мое состояние врач, и, хотя я совершенно не чувствую себя стабильно, меня это немного успокаивает.
— Насколько стабильное? — спрашиваю я. — Это значит, что я могу спокойно ходить по улицам и не беспокоиться за то, что превращу в горстку пепла себя и окружающих?
— Вообще-то это о показателях, — хмыкает врач. — О том, что ваше пламя стабильно набирает силу в пределах… гм, нормы. То есть той нормы, что мы знаем о черном пламени.
Рано радовалась, Аврора. Рано радовалась.
— Также в отличие от предыдущего раза…
— От предыдущего?
— В нашей базе данных результаты ваших исследований почти пятилетней давности, — врач, с которым я говорю, новый, мы не были знакомы до этого дня, и он мне сейчас демонстрирует монитор с моими показателями с «предыдущего раза». Впрочем, показатели — это я мягко выразилась. Судя по количеству страниц в документе, потянет на целое исследование, а то и на дипломную работу. Или, лучше будет сказать, на кандидатскую? — Здесь все ваши анализы и выводы моих коллег. Так вот, в прошлый раз ваш маркер был идентичен маркеру риамера Вайдхэна. В этот раз ваше пламя имеет иную структуру и иное происхождение. С наибольшей вероятностью, вы его приобрели на побережье в Ферверне.