— Как же я скучал по тебе, Аврора, — произнес негромко.
А потом накрыл губами мои губы, вовлекая в бесконечно долгожданный для меня поцелуй.
~~~~~~~
С высоты плато, на котором застыл наш флайс, вид открывается просто потрясающий. Дети в таком восторге, что мне приходится сиюминутно за ними следить: я постоянно переживаю, что они подбегут слишком близко к краю или своими восторгами притянут драконов. Я знаю, что нам вроде как ничего не угрожает, но внутри меня продолжает звенеть напряжение. Теперь я знаю, как это называется: материнский инстинкт. Поверить не могу, что совсем недавно я собиралась от этого отказаться.
— Аврора, расслабься, — произносит Бен. — Они очень осторожные. Даже не верится, что это дети. Я бы уже раз десять заглянул посмотреть, а что там внизу.
Они пытались, но я строго-настрого запретила им приближаться к краю, сказала, что если это произойдет, мы немедленно полетим домой, без дальнейших разговоров. Поэтому все свои восторги они выражали в двух-трех метрах от границ плато, ближе к нам и к флайсу. Роа придумывал какую-то очередную игру, связанную с драконами, оживленно рассказывая про нее брату и сестре, а я повернулась к Бену.
— Не могу. Это у меня в крови.
— Что у тебя в крови? Волноваться?
Я задержала взгляд на его улыбке. На губах.
Даже представить не могла, что наш поцелуй в самом деле окажется таким долгожданным. Там, в холле своей квартиры я целовала его как впервые в жизни. Целовала и не могла насытиться этой близостью и этими ощущениями. Сейчас же, стоя с ним под бескрайним звездным небом, на возвышении в пустоши, где единственными источниками освещения были луны и искры звезд на черном полотне неба, я чувствовала, как во мне рождается нечто совершенно новое. Наш новый уровень близости и, если я правильно понимала про парность, с каждым разом это погружение будет все глубже, глубже и глубже.
Мне одно непонятно: если Аврора-с-памятью так любила его, почему случились те жуткие мысли, те чувства, которые я испытала на выходных? Сосредоточиться на размышлениях об этом не получилось, потому что Бен привлек меня спиной к себе, уселся на капот и переплел наши пальцы.
— Никогда просто так не смотрел на звезды, — сказал он. — В пустоши. Всегда хотел узнать, каково это.
С губ сорвался смешок.
— Сегодня твоя мечта исполнилась.
— А о чем ты мечтаешь, Аврора?
— Не знаю. Ты же в курсе, что я потеряла память?
— Это не значит, что у тебя не может быть новых желаний и целей.
— У меня была цель танцевать балет, но меня уволили.
— И что, совсем никаких новых возможностей не возникло? — Бен пристально посмотрел на меня.
Настолько пристально, что я заподозрила его в нехорошем. В смысле, в том, что…
— Погоди. Ты же не от вальцгардов об этом узнал. О Гроу, — я вывернулась из его объятий. — Только не говори, что ты с ним встречался тогда, когда был занят с утра!
— Хорошо. Не скажу.
В его глазах снова искрился смех, и я покачала головой.
— Бен, зачем? Я тебя об этом не просила! Я хочу, чтобы меня ценили как Аврору Этроу, а не как приложение к тебе.
— Моя дорогая Аврора, — он поднялся и подался вперед ко мне, — ты слишком плохо знаешь Джермана Гроу. Если он не заинтересован в ком-то, его можно вызвать на заседание Мирового Сообщества и приказать, но даже тогда он не возьмет в свою постановку актера, танцора, балерину, если не видит в ней потенциал и огонь. Если не видит чьей бы то ни было роли в своем видении, в своей картине будущей постановки. Поэтому можешь расслабиться, моя заслуга здесь только в том, что я ускорил процесс. Ну и немного подсказал, потому что твои бывшие работодатели не спешили объявлять о замене главной партии.
— Что? — я нахмурилась.
— Ты в сети вообще бывала? Они до сих пор не сообщили, что танцевать будешь не ты. Возможно, боялись как раз того, что тебя переманит Гроу, а может быть, опасались массовых возвратов.
Я нахмурилась. В сети я почти не бывала (училась), но еще до этого отключила поисковик от ленты искусства и новостей шоу-бизнеса, потому что заглядывать туда было бы слишком больно. А вот оно как, оказалось.
— М-да, — произнесла я.
— Так что у вас вышло с Джерманом Гроу? — Бен снова привлек меня к себе, устроившись на капоте и поглаживая подушечками пальцев мои руки от запястья к локтю.
Вот ни разу это не способствовало конструктивному диалогу! Ни капли! Но он будто даже ничего особенного не делал, по крайней мере, его выражение лица не менялось. Только внутри разгоралось пламя, знакомое мне по предыдущим выходным. Наше общее пламя, стремящееся слиться воедино уже на физическом уровне.