– Так уж и в луже… Не преувеличивай.
– Я же не знала, что это была кровь твоего бандита!
Едва за Изольдой захлопнулась дверь, я тотчас же набрала номер Варнавы. Конечно, там меня ожидала лишь грустная песня длинных гудков. Я представила себе Варнаву, спокойно развалившегося на кровати, той самой кровати, неподалеку от телефона, и терпеливо ожидающего, когда же прекратятся звонки, МОИ звонки, мне сразу стало жарко. А что, если в его квартире находился убийца, тот самый, что стрелял в нас на кладбище?
И словно в подтверждение этой мысли зазвонил телефон. Я взяла трубку и услышала далекое, исполненное женским голосом: «Тебе не жить».
Я разозлилась, швырнула трубку, словно раскаленную, и выскочила из комнаты в переднюю, оттуда – на кухню. Словом, я заметалась по квартире, не понимая, что со мной происходит. А ведь это был самый настоящий животный страх. Я испугалась. Ведь я еще молода, у меня масса планов, и уж сыграть в этом возрасте в ящик, оставив на произвол судьбы всех близких и дорогих мне людей, я просто не имела права! Все они рассчитывали на меня. И мама с отчимом, и Изольда, да и самой хотелось еще пожить на вилле на берегу океана, слушая холодный английский говорок… А как же быть с моей мечтой посмотреть мир, проявить себя, пусть даже и в качестве оператора, а почему бы и нет? Мне всегда нравилось снимать животных и насекомых. Каждому – свое. Быть может, когда я созрею, то создам полнометражный художественный фильм о жизни людей и животных…
На кухне, поглощая купленные Изольдой пирожные, я немного успокоилась. Охота звонить по тому же номеру отпала сама собой. Нечего рисковать собственной шкурой или даже ушами, которые надо беречь и не позволять им выслушивать подобные угрозы. Помнится, эта же шершавая, пахнувшая моргом фразочка уже звучала в наших с Варнавой разговорах. Ну конечно, он нашел дома клочок какой-то квитанции, на которой черным по белому было нацарапано: «Тебе не жить». Как бы не так!
Я позвонила Изольде и рассказала ей и о квитанции, найденной в квартире Варнавы, и о телефонном звонке – пусть ее ребята навестят эту НЕХОРОШУЮ квартиру; после чего я взяла с тетки слово позвонить мне сразу же, как только станет что-либо известно.
Когда трубка была уже водворена на место, я поняла, что поторопилась, погорячилась, и теперь нет мне прощения. Мысли, которые вот уже целый день роились в моей непутевой голове, вдруг свились в красивый венок просто-таки невероятной по оригинальности идеи. И хотя я понимала, что время упущено и что люди Изольды, возможно, уже выезжают на квартиру Варнавы, я решила их опередить. У меня не было ключей, я даже не представляла, как вообще можно проникнуть в дом с запертыми двойными дверями, но все равно поехала. Образ Елены Пунш не давал мне покоя. Мне хотелось эмоциональной встряски, эпатажа, наконец… Возможно, только таким образом мой организм, подсказывая мне подспудно об этом, и мог совладать как с депрессией, подкатывающей к самому сердцу, так и с моим простреленным плечом.
Я выбежала из теткиной квартиры и остановила машину. Меня быстро домчали до дома Варнавы. Милицейских машин поблизости я не заметила, а это уже было само по себе большой радостью.
Поднявшись на третий этаж, я трижды позвонила (рука моя тряслась, как если бы я страдала болезнью Паркинсона). Тишина. И вдруг, когда я уже расслабилась, понимая, что только напрасно потратила время и силы на эту бешеную поездку, послышался звон ключей и скрежет открываемого замка.
Я слышала, как отворилась внутренняя дверь, затем и наружная, и передо мной появилось заспанное лицо пятидесятилетней женщины. Рыжие волосы ее были накручены на бигуди, на щеках, крупном носу и набрякших веках сально блестели остатки жирного крема. Розовый махровый халат обвивал ее тумбообразную фигуру. Пренеприятная особа.
– Извините, я к Варнаве. – Язык мой заплетался.
– Девушка, вы, верно, что-то спутали. Здесь такие не живут. Хотя… – Она нахмурила брови. – Возможно, так звали бывшую хозяйку… Но она, кажется, умерла, а мы два дня назад купили эту квартиру. Если вы за вещами, то так и скажите. Мы не волки какие, нам чужого не надо.
С этими словами она распахнула все двери и впустила меня в уже знакомую мне переднюю, где в углу, перед шкафом были сложены какие-то вещи и стоял большой чемодан.
– Забирайте, а то все стоит, проход только загораживает. – Новая хозяйка квартиры не скрывала своей неприязни к чужим, явно загостившимся вещам, а потому, увидев (или только сделав вид, что увидела) в моем лице представительницу бывших хозяев, обрадовалась, что ей представился случай избавиться от этого скарба без особых хлопот.