— Запиши, запиши, — Людмила Ивановна продиктовала свой номер и спросила: — Вы что же, жить у нас будете?
— Нет, я приехал всего на неделю.
— В командировку, значит?
— Я приехал, чтобы найти Наташу.
— Ну да, ну да. Я передам. Все передам, даже не сомневайтесь.
— Еще раз спасибо вам большое. А этого человека, который купил их квартиру, вы знаете?
— Нет, милый, не знаю, врать не хочу. Он вроде и не живет здесь пока, ремонт делает. Это ж какие деньги надо иметь! А так не знаю, кто он такой.
Филипп надел плащ, взял зонт, под которым натекла небольшая лужа, и, простившись, вышел на лестницу.
Вот, оказывается, что произошло. А он, идиот, не оставил ей ни адреса, ни телефона, хотя бы рабочего. И не догадался написать, просто написать. А ведь она нуждалась в помощи, одна, без средств. Он достаточно хорошо представлял себе российскую жизнь, чтобы знать, что такое больница для тех, у кого нет денег. Почему она отказалась от его помощи там, в Париже? А ее сын?.. После той истории, которая с ней приключилась, она наверняка чувствует себя виноватой. Бедная Наташа, что ей пришлось пережить!.. Только бы она скорее позвонила. Он заберет их всех троих во Францию и на все лето отвезет к отцу в Коррез, там у отца большой дом. Наташиной матери там будет хорошо, и мальчику тоже. У них будет все. И отец будет рад: ему наконец будет с кем поговорить по-русски. А Наташа наверняка понравится ему.
Филипп представил себе их жизнь в большом отцовском доме, залитом солнцем. Осенью они бы съездили на Лазурный берег или в Довиль. Он представил себе, что наконец обнимет ее, ощутит запах ее волос, услышит голос. У него защемило сердце. Ничего, ничего, — завтра, самое позднее послезавтра…
Дождь перестал. Филипп дошел до поворота и, увидев на углу маленькую булочную, вспомнил засахаренное варенье, которым его угощала Людмила Ивановна. Он накупил конфет, пастилы, пряников — он знал, с чем русские любят пить чай, — купил еще каких-то сладостей, купил даже хлеба и, сложив все это в пакет, пошел назад. Поднимаясь по лестнице, Филипп подумал: "Идиот! Надо было купить ей еды, а не конфет". Сообразив, однако, что потратил все русские деньги, какие у него с собой были, решил поступить по-другому и в пакет со сладостями вложил пятисотфранковую бумажку.
Когда Людмила Ивановна открыла ему дверь, Филипп протянул ей сумку и сказал:
— Это вам, к чаю, — и, не дав ей опомниться, бросился вниз по лестнице.
Уже больше получаса Виктор сидел под дверью на расстеленной прямо на полу газете, а француз все не выходил. О чем они могут говорить, да еще так долго? Что эта чертова старуха ему плетет? Надо думать, что-нибудь важное, иначе зачем бы он стал там торчать? И чего ему надо? Зачем он ее ищет? Почему не знает, где она и что с ней, если уж она так ему нужна? Значит, что-то у них не так? Или, может, у них вообще ничего нет? Может, он зря боится? В Париже она была первый раз, это она сама ему говорила, была всего неделю. Ну, познакомились, приглянулась она ему: женщина она красивая, ничего удивительного тут нет. Но раз француз ее ищет и ничего о ней не знает, значит, она сама не хочет, чтобы он знал?.. А раз так, ему, Виктору, бояться нечего. А может, они поссорились? "А-а, — хлопнул он себя по лбу, — телефон-то у нее не работал. До самого ее отъезда не работал. Я же сам за него и заплатил. Вот француз и не мог ей дозвониться раньше, теперь все ясно. Что ж они так долго там делают? Наговорит ему старуха чего не надо. И не узнать никак…"
За дверью послышались голоса. Виктор вскочил и припал к глазку. Прощаются. Как это француз намаста-чился по-русски так хорошо говорить? Вроде доволен чем-то, гад. Ну, ничего, еще посмотрим, чья возьмет. Завтра он к старухе зайдет и спросит, как и что. Ничего, еще поглядим. И с Наташей надо поговорить скорей — что время-то тянуть? Что он вообще с ней церемонится? Боится он ее, что ли? Из другого теста она сделана, что ли, чем другие бабы? Небось, такая же, как и все. А он? Даром, что ли, на него бабы вешаются? Виктор посмотрел на свое отражение в оконном стекле и с удовольствием подумал о том, какой он крепкий и складный. А уж деньги делает — из ничего. И зря не тратит. Вот другой бы мастеров дорогих нанял, а он сам рукастый, все умеет делать. И строить, и ремонт, и машину починить. Он с Михалычем вдвоем не хуже других сделает. Вот он в Москве всего три года прожил, а уже квартиру купил, и не какую-нибудь, а в самом центре. Да еще дешево, тысяч на десять дешевле, чем она стоит. Конечно, она за него выйдет, почему бы ей не выйти? Только бы француз не подгадил. Ну, ничего, ничего, поглядим. Виктор даже сплюнул от досады. Так все хорошо шло!