Ведь он совсем было уже поставил на ней крест, на Наташе, а тут так кстати с щенком ее беда приключилась. И с квартирой как повезло. Все могло бы быть разом, и квартира, и жена. Одно только плохо — наркомана этого воспитывать придется. Ну, ничего, ничего: пусть только выйдет за него, а там поглядим. Завтра же он с ней и поговорит.
На следующий день, в воскресенье, часов в двенадцать, Виктор позвонил к Людмиле Ивановне.
— Здравствуйте, мамаша, я ваш сосед из тридцать девятой квартиры…
— Здравствуйте, — Людмила Ивановна доброжелательно взглянула на него.
— Разрешите, мамаша, посмотреть, как у вас проводка проходит, а то я ремонт делаю, так вот боюсь, как бы мне не напортить вам чего.
— Проходите, смотрите, что нужно.
Они вошли в кухню.
— А кран-то у вас, я смотрю, течет, — сказал Виктор.
— Течет, течет, что ты будешь делать… Сантехник приходил, говорит, менять надо.
— Так давайте я вам починю.
— Да неужто почините? Неудобно как-то…
— Неудобно, мамаша, левой рукой правое ухо чесать… Инструменты у вас есть?
Людмила Ивановна бросилась доставать ящик с инструментами.
— Есть, все есть. Муж, покойник, все инструменты хранил, все сам делал.
— Давно умер-то? — Виктор перекрыл воду и занялся краном.
— Давно. Восемь лет.
— И что же вы, одна живете?
— Одна, одна живу.
— Пенсию получаете?
— А как же, получаю.
— Пенсия-то, небось, маленькая?
— Мне хватает.
— А дети есть?
— Нет, милый, детей Бог не дал.
— Ясно… Ну вот, мамаша, ваш кран. Больше ничего не надо починить?
— Ой, спасибо вам, ой, спасибо! А то сантехник говорит — менять. А менять…
— Больше-то ничего не надо починить?
— Ой, да как же я, неудобно…
— Что вы, мамаша, все неудобно да неудобно. Я же вам сказал, что неудобно делать? Правильно. Мы ж с вами соседи, помогать друг другу должны.
— Должны, сынок, должны. Вот, видно, судьба такая: везет мне на соседей. В вашей квартире такие хорошие люди жили! Вот уехали, а я никак не привыкну. Посмотри, милый, выключатель у меня плохо работает…
Виктор вошел следом за Людмилой Ивановной в комнату и сразу же в центре стола под маленькой стеклянной вазочкой увидел сложенные вдвое листочки бумаги. И по тому, как выглядели эти листочки, сразу понял, что ему повезло.
— Ну, мамаша, показывайте ваш выключатель.
— Вот, старый уже. То работает, то не работает — замучилась.
— Это я, мамаша, вам починю. Отвертку несите. Отвертка у вас есть?
— Есть, есть, все есть. Смотри, чтоб током тебя не убило.
— Не волнуйтесь, мамаша, нас не убьешь. Несите отвертку-то, — и вслед ей добавил: — Может, у вас и шурупы найдутся?
— Пойду поищу.
— Вы мне сперва отвертку дайте, а потом ищите!
— Несу, несу, — Людмила Ивановна торопливо вышла из комнаты.
Виктор подошел ближе к столу. Да, он угадал: эти листочки оставил француз. И сейчас он узнает все, что ему нужно, не задавая лишних вопросов.
Людмила Ивановна вернулась с отверткой. Виктор отключил свет, отвинтил выключатель, сел за стол и попросил принести ему газету. Людмила Ивановна опять вышла. Он приподнял скатерть, отодвинул вазочку, как будто она ему мешала, и слегка раскрыл свернутые листочки. И опять ему повезло: на одном из них он увидел написанные крупным почерком адрес и телефонные номера. Значит, его-то и надо вытащить… Старуха все равно ничего не заметит, а заметит, так сделать ничего не сможет: ничего не знаю, не брал, не видел, да и зачем ему это? А остальное — прочитать, пока старухи не будет в комнате.
— Вот ваш выключатель, мамаша. Включается, выключается: все как надо.
— Ой, сынок, как и благодарить-то тебя, не знаю!
— Ничего, мамаша, как-нибудь и вы мне пригодитесь.
— Пригожусь, сынок, пригожусь. Спасибо тебе.
— Да и вам спасибо, мамаша. Всё, пошел.
Людмила Ивановна закрыла за ним дверь, вернулась в комнату, пощелкала выключателем, поправила скатерть, потом взяла в руки листочки, оставленные Филиппом, подошла к комоду и убрала их в старую жестяную коробку из-под конфет, в которой хранила паспорт и квартирные книжки.
Отпевание состоялось в церкви Воскресения Христова на Ваганьковском кладбище сразу после утренней литургии. До Наташи как сквозь пелену доносились слова молитвы: "Бог наш Иисус Христос… властью данною… примите Духа святого… да сотворит через меня прошение… словом или помышлением… от всех вины и узы да разрешит его… и да простит ему человеколюбия ради своего… молитвами пресвятые и пре-благословенные… владычице нашей Богородице и присной Девы Марии… святых славных… и всех святых… Аминь". Дьякон кадил с четырех сторон гроб, царские врата, потом народ. Началось прощание. Когда Наташа шагнула к гробу, ей показалось, что ее поддерживают чьи-то руки. Она наклонилась над лицом матери и прикоснулась губами к бумажному венчику на лбу. И опять как сквозь туман различила слова молитвы: "Снятый Боже, святый крепкий, святый бессмертный, помилуй н-а-а-а-с…" Потом крышку заколотили и гроб вынесли.