— Ты, кажется, вчера обещал мне вести себя хорошо, — Сигюн медленно встает с пуфика, поворачиваясь к Локи лицом. Становится почти вплотную. Знает — сейчас он предельно сосредоточен. На ней. Она подавляет улыбку.
— Я все еще не получил за это свою плату, — елейно тянет он губы в ухмылке.
Сигюн хочет размазать эту ухмылку прямо по самодовольному лицу.
— В этот раз у нас постоплата, милый, — она понижает голос, стреляя в него глазами снизу вверх. И тут же разрывает зрительный контакт.
Это смешно, но даже такой закостенелый трикстер, манипулятор чужими умами, как Локи, покупается на столь дешевую уловку: дыхание учащается, взгляд становится ощутимее. Все из-за интимности обстановки.
Сигюн материализует во всполохе золотой магии зажим в форме полумесяца, аналогичный тому, что есть на асгардской броне. Медленно поддевает пальцем зеленый галстук, ощутимо проходясь ногтем по мужской груди — Локи сглатывает — и крепит зажим на место.
— Ведь ты никогда не сдерживаешь своего слова.
Сигюн заглядывает в его потемневшие глаза с мягкой улыбкой. Локи смаргивает: осознание приходит не сразу. Но стоит туманной дымке очарования сойти, уголку губ дернутся, а в изумрудной зелени загореться огоньку… Сигюн резко дергает за галстук, заставив Локи поперхнуться.
— Если в этот раз наделаешь глупостей, я тебя самолично прикончу — Мобиус мне только спасибо скажет.
Она отпускает его, отступая на шаг. Отшатывается, как от огня, и Локи усмехается. Они оба прекрасно знают, что в схватке тет-а-тет он сильнее ее. Уже пытались убить друг друга на одной из первых миссий. Сигюн до сих пор помнит вкус крови на языке, обездвиживающую скользкую магию и нож, жалящий кожу на горле.
— Серьезно, Локи. Я уже устала от этой миссии.
Она складывает руки на груди, и он примирительно поднимает свои. «Хорошо-хорошо».
— Я понял тебя, дорогая. — Загорается искра надежды. — Ты любишь пожестче, я запомню.
Сигюн разочарованно рычит, разворачиваясь на носках туфель, и цокает на высоких шпильках прочь из комнаты под заливистый шуршащий смех.
***
Рождественская вечеринка в поместье Моррисов — авторитетных деятелей искусства — собирает все сливки общества, пряча под завесой изысканных манер, помпезностью и праздностью, дорогими костюмами и вычурными платьями, мишурой и сверкающими рождественскими украшениями, «запретным» алкоголем, музыкой, улыбками и смехом, самомнением и важностью влиятельных фигур всю грязь из смерти, крови и горя этого города.
И для Сигюн подобная атмосфера как никогда привычна. Скользким прикосновением к затылку вниз по позвоночнику опускается неприятное дежавю. Это заставляет ее нервничать. Она мило улыбается, «тактично» не встревая в мужскую беседу, и недвусмысленно впивается ногтями в чужую руку.
Локи чувствует этот болезненный намек даже через плотный слой пиджака и рубашки.
— В чем дело, дорогая? — справляется он, принудительно покидая ключевые фигуры сегодняшнего вечера, так отчаянно раздевающие его «жену» глазами. Не то чтобы Локи не исторгал от этого слишком очевидное надменное злорадство.
— Будь серьезнее, — с фальшивой игривой улыбкой строго упрекает Сигюн. Одними глазами обещая жестокую расправу. Какого нидхегга все мужчины до третьего тысячелетия такие дети?!
— Я всегда серьезен, — фыркает он, поддерживая ее игру на публику.
Локи срывает с подноса мимо проходящего официанта два бокала с шампанским. Чувствует нутром вот-вот назревающий конфликт и мысленно стонет, читая по нехорошо дернувшемуся уголку губ, что одним красивым галантным жестом оплошность так легко не исправить.
— Я тебя умоляю, — Сигюн закатывает глаза, слишком интимно перехватывая из его руки предложенный бокал, и с улыбкой мстительной ведьмы чокается с его. — Ты никогда не бываешь серьезен.
Со стороны кажется: атмосфера вечеринки и выпитый алкоголь захлестнули двоих, наплевавших на остальных. Если бы мидгардцам действительно было до кого-то, кроме них самих, дело.
— Хватит пилить меня! — Локи щурится. Острый взгляд врезается в Сигюн, и она ожидаемо его не выдерживает. То-то же. — Ощущение, что мы и правда женаты. Лет триста.
Хочется отвесить ему звенящую колкость. Но вместо острой шпильки Сигюн растягивает алые губы в фальшивой широкой улыбке.
— Эвелин!
Ее почти сносит блестящим тараном.
— Джорджина.
Сигюн оставляет на щеке захмелевшей девчонки «дружеский» поцелуй. Все эти телячьи нежности с поистине глупыми мидгардками вызывают в ней тошноту. Фолькванг воспитывал женщин, ради которых обведенные вокруг пальца мужчины развязывали уносящие тысячи жизней войны. Малышка Джо-Джо была не способна даже удержать член в штанах одного-единственного мужчины. Жалкая. Никому здесь совершенно не интересная.
— Наконец-то я смогу познакомиться с подругой, о которой Джо столько рассказывала без умолку, — ее спутник ослепляет своей широкой голливудской улыбкой, на которую лишь впору закатить глаза от тоски. — Я Мэтью Моррис.
— Леон Хармон, — нагло встречает Локи и давит в себе неприятный росток уязвленности, пожимая руку мидгардцу, со знакомым блеском в глазах не сводящему взгляда с Сигюн. Это лишь четко выстроенная схема, игра соблазняющей чужой ум ведьмы. Но он все равно бесится. — Моя жена, Эвелин.
Сигюн приветливо улыбается, считая, что все это весьма комично. Особенно слюни, которые Джо-Джо так откровенно пускает на как всегда импозантного Локи.
— Хармон. Так вы тот самый новый партнер отца!
— Я думал, у вас с отцом общий бизнес, — притворно изумляется Локи. То ли льстит, то ли насмехается. Кажется, даже сам Даррел-младший запутывается в своих чувствах, отвечая скомканно:
— Да, разумеется.
— Хотя бы в Рождество можно не говорить о бизнесе? — притворно надувает губы Сигюн, и Джо ожидаемо ей поддакивает. — Я даже не могу нормально насладиться выпивкой.
— Хватит капризничать, дорогая, — со сталью в голосе требует Локи и ловит ее за подбородок. Сигюн фыркает, вырываясь.
И в этой короткой размолвке Деррел-младший находит для себя шанс. Он предлагает:
— Если леди не может насладиться выпивкой, как насчет чего-то более изысканного?
«Эвелин» за двоих с энтузиазмом принимает приглашение пообщаться парами приватно. И искусно выстроенная ловушка для Даррела-младшего с треском захлопывается.
Сигюн следует за задуренной парочкой по парадной лестнице на второй этаж. Сжимает пальцы Локи в предвкушающем нетерпении. Она почти чувствует, как осколок Тессеракта оказывается у нее в руках. Поэтому, когда Джо-Джо падает на диван от усыпляющего заклинания, а Локи впечатывает ладонь в голову не успевшему позвать охрану за дверью Даррелу-младшему, никто из богов совершенно не ожидает незваных гостей.
Сигюн подскакивает с дивана, Локи дергается, рывком выныривая из чужого сознания, так что трясущееся тело Даррела-младшего мешком падает к его ногам. Дверь распахивается, и в кабинет вваливаются два среагировавших на шум охранника с пистолетами наготове.
Полный бедлам…
Локи медленно заводит руку за голову, шаря в кудрявой шевелюре, и так же медленно поворачивается к выстрелившему в него парню.
— Ауч! — он театрально кривится, бросая смятую пулю на пол.
— Какого хрена?.. — Файв бешено бегает глазами с изувеченного снаряда на все еще живого мужика, которому выстрелил прямо в затылок.