- Привет, Янек! - сказала она. - Это Марина. Ты меня еще не забыл?
- Я тебя никогда не забываю, - отвечал тот. - У тебя проблемы?
- Не совсем, - сказала Марина. - Ты давно видел свою монету? Ну, ту самую? Которую невозможно потерять?
- Давно, - после паузы проговорил Янек. - А что?
- Моей при мне больше нет. Вообще нет. Нигде. А как у тебя?
- Сейчас гляну... Моя тоже бесследно испарилась. Ты хочешь знать, радоваться тебе или огорчаться?
Марина вздохнула.
- Мне немножко боязно, - призналась она. - Я как-то уже привыкла чувствовать себя словно под присмотром. И желания теперь не будут исполняться сами по себе...
- А что, они у тебя исполнялись просто так? На халяву? - изумился Янек.
- Ну, не то, чтобы на халяву, но я всегда знала, что они-таки сбудутся, если приложить усилия. А теперь такой уверенности нет... Ты что молчишь?
- Я думаю, - честно отвечал Янек. - То есть ты боишься, что не все, что ты задумала, теперь осуществится?
- Ну да! - призналась Марина. - Я боюсь, что даже если очень-очень буду стараться, то в конце может получиться пшик, и больше ничего. То есть что все мои усилия и труды окажутся напрасны, и результат будет ноль!
- Однако...! - засмеялся Янек. - Я и не знал, что твои замыслы столь грандиозны. Припомни-ка: "черное с белым не берите". В программе твоего сувенира было записано, что исполнять он мог только мелкие желания, те, которые тебе были по силам. Поэтому выдохни с облегчением - и забудь. Теперь в твоей жизни все будет зависеть только от тебя!
И Марина постановила: выдохнуть с облегчением.
<p>
27</p>
<p>
Смерть Крокодила</p>
О чем Янек не стал рассказывать Марине, зная о ее впечатлительности, так это о том, что далеко не все в его жизни шло размеренным и понятным ему образом. Еще с зимы после аварии с их микроавтбусом он заметил, насколько сдал за последний год Генка. Это было просто ощущение - так, ничего конкретного, но вид был такой, словно Генку что-то подтачивало изнутри. Глаза его то неестественно блестели, то внезапно потухали, и он полностью расслаблялся, становясь слабым и усталым.
- Ты случайно ничего особенного не употребляешь? - спросил Янек его однажды напрямую.
- Не-а, - засмеялся Крокодил. - Ты же знаешь, как я к этому отношусь.
Янек знал: к разного рода стимулирующим препаратам Крокодил всегда относился с подозрением, и даже энергетиков не признавал в принципе, считая их опасными для здоровья.
- А что говорят врачи? Ты явно болен - неужели сам не чувствуешь?
- Ничего не говорят.
- То есть ты даже не обследовался.
- Обследовался. А что толку? Все чисто, все нормально, и даже гемоглобин в норме.
- Не врешь?
- Зачем мне врать? Я не самоубийца, я жить хочу. Мне еще мой суперкостюмчик надо доработать - не стабильный он что-то. Чего-то в нем не хватает, а вот чего - никак не могу понять.
- То есть ты его носишь?
- Угу. Испытываю в разных условиях.
- Ну и как эффект?
- То ускоряет, то не действует ни в какую. В общем, похоже, что придется отложить эту идею до лучших времен. Сначала надо теорию почитать.
- Хочешь понять, как человеческая нервная система функционирует?
- Ну да. Чтобы уловить, на какие точки над нажимать.
Крокодил умер внезапно, весной, через три дня после очередного корпоратива. Остановилось сердце, и "скорая" приехала слишком поздно, чтобы его "запустить". Янек "скоряков" не обвинял, и, как ни странно, последняя (то есть "гражданская") Генкина супруга тоже. Не винила она и их группу. Искренне не винила, тем более что выступали они не настолько часто, чтобы это могло выглядеть причиной смерти ее сожителя. По завещанию она получала квартиру со всем, что там находилось.
Гараж и микроавтобус Крокодил завещал Янеку, так что теперь тому было где ночевать. И не только летом, но и зимой, так как гараж был полностью утепленным, и обогревался, когда было надо, камином самодельной Крокодиловой конструкции: теплоносителем там могла выступать даже газовая горелка, а при ее отсутствии - электрическая спираль с высоким КПД.
Нагрев кирпичи, теплоноситель можно было выключать, и кирпичи медленно охлаждались, выпуская в пространство аккумулированное тепло. В сочетании с безупречной теплоизоляцией гаража и его небольшими размерами, необходимый комфорт для благополучной перезимовки камин создавал вполне. И да - вентиляция также имелась, так что задохнуться было невозможно. В принципе.
Кто-то более капризный, чем Янек, и сказал бы, что гараж не дача, но дачу - небольшую и благоустроенную, Крокодил завещал Крокодиловне, то есть дочери, и Янек, конечно же, не наглел.
На похоронах было не слишком много народу - только свои. Говорили о том, что Генка был сильно болен, что заранее готовился к смерти, и что от судьбы не уйдешь. И что нынче мало кто из мужиков переживает свои 50 лет - вон, Генкин отец умер в 56 лет, и тоже от инфаркта.
Тело везли до кладбища в микроавтобусе - по желанию усопшего, за рулем сидел Михайло. На поминках Янек спросил у родных Крокодила, будут ли те что-то забирать из гаража.
- Нет, - прозвучал ответ, - отец специально оговорил в завещании этот пункт: все что там есть, теперь полностью Янеково.
"Полностью" обозначало кое-какую посуду для приготовления пищи и инструмент для обслуживания микроавтобуса. И, кстати, загнав микроавтобус в гараж, можно было оборудовать там спальное место с пологом, что в сочетании с утепленным корпусом машины, увеличивало возможность не замерзнуть даже в самый лютый мороз.