— Не за что, Илья, я рад помочь. Я слышал, что Лукас хочет вступить в красный крест?
: — Да, Лукас после лечения хочет упорно тренироваться, а после вступить в ряды рыцарей из Ордена. Но, к сожалению, ради мести. Кстати, это вы создали орден или нет?
— Это хорошо, что твой сын хочет сражаться за правое дело. Но плохо, что Лукас будет сражаться ради мести. Поговори с ним, может быть, это поможет. Нет, это не я создал орден красного креста, его создал мой отец— Юлий I.
— Да, это проблема, надо бы поговорить с сыном. Никогда не думал, что буду разговаривать с королём Обжигающего Королевства. А вон оно как значит, Юлий I, ваш отец, он же умер от сердечного приступа, так ведь?
— Да, это правда, он умер достойной смертью, мне так кажется. Хоть мой отец умер очень неожиданно, мой сын так горевал о смерти близкого человека, даже не хотел со мной разговаривать. Как бы печально это не звучало.
— Соболезную утрате.
— Спасибо тебе. Я тебе высказался, ты хороший друг.
— Где Лукас? Он же был рядом с нами.
— Он далеко не мог уйти, он же на корабле.
— Да, ты прав, он с нами был до того момента, как ты показывал нам каюты.
— Тебе помочь найти сына?
— Нет, спасибо, ты и так много для нас сделал.
— Я могу опросить весь экипаж, если хочешь.
— Если не сложно. Я посмотрю в трюме и на нижних ярусах.
— Хорошо, а я опрошу экипаж.
Илья быстро спустился в трюм, он спрашивал у рабов и рыцарей, видели ли они его сына среднего роста с голубыми глазами, но все отвечали отрицательно. Поднявшись на верхнюю палубу, он увидел Юлия II и Лукаса.
— Я его нашёл около рабов, он с ними общался, вот и всё. — сказал Юлий.
— Спасибо, Юлий, я этого не забуду. Лукас, всё в порядке?
— Всё хорошо. Раб Мурат меня научил, что если у врага есть претензии, то следует брать самую дешёвую кружку и бить ею по голове, но самое главное, чтобы кружка не разбилась, а то убьешь человека, на которого ты напал, и тебя посадят или повесят.
— Меня не было всего лишь двадцать — тридцать минут. И ты чего-то тут понабрался. Забудь все, что тебе наговорили про стакан, это неправильно, надо дипломатическим путём все решать, Лукас. — сказал отец.
— А, извините, Мурат — это наш раб, но не совсем. Он отработал своё и я его отпустил. Но он захотел продолжать работать, так как ему некуда идти, и я его повысил до прораба, вот так.
— А какой смысл было его освобождать?
— Ладно, я шучу, меня попросили его освободить, но Мурат не захотел освобождаться, ну, на бумаге он освобождён, а работает не на рабской работе, повторюсь, он прораб.
— Это одновременно плохо и хорошо, лишать человека надежды очень подло.
Про себя Илья сказал:
— Лучше мне не вмешивается в эти дела.
— Такая жизнь, все хотят убить тебя, если за твою голову присвоена награда. Жестокость и жадность поработили этот мир.
— С этим не поспоришь, друг становится врагом — это самое обидное, мне так кажется.
— Хватит о грустном. — резко отрезал Юлий II.
— Как же прекрасно видеть чистое небо, и это прекрасно! Ветер наполняет мои лёгкие, дышится свободно, я вам так скажу. — радостно защебетал Лукас.
— Лукас, ты понимаешь прелесть корабля? Как тут спокойно и умиротворённо? Замечаешь такие мелочи, которые раньше не замечал? Плывёшь на маленьких узлах4, ни о чём не думаешь, просто наблюдаешь за всем.
— Может быть и так, но не всё так просто.
— Вы всегда такой напряжённый?
— У нас в селе всегда надо быть начеку.
Про себя Илья сказал:
— Может быть, мне надо расслабиться, все равно я на корабле, который наполнен рыцарями…и рабами.
— Вам срочно надо расслабиться. Мы на корабле, у нас много воинов, они нас защитят.
— Может быть вы и правы.
— Папа, смотри, — сказал Лукас, — чёрный лес, мы проплываем мимо него.
— Да, сын, много приключений мы там повидали.
— Расскажешь мне? — спросил Юлий II.
— Да, конечно.
Илья начал рассказывать много историй про этот лес и приключения, которые Лукас и Илья повидали. Рассказ был очень долгим, и, к сожалению, рыцарь перебил Илью:
— Юлий II, вы нужны нам. Срочно. Вас зовёт Генри Швец.
— Илья, извини меня, срочно надо идти, ты же понимаешь. Ладно, иду.
Про себя Юлий подумал:
Если Генри зовёт и это срочно, то дело серьёзное, но он всегда был тихоней, хоть я его знаю давно, кое-что он скрывает от меня.
— Да, понимаю, потом договорим.
Как только Юлий II поднялся к капитанской рубке, он открывает дверь и слышит, как Генри кричит на матросов.
— Генри Швец, что случилось? Говори.