Выбрать главу

«Посмотри туда»,

говорит одна из его рук. Должно быть, он при этом рассказывает анекдот, потому что его спутник смеется. Но я-то вижу, как извивается другая его рука, высвобождаясь из перчатки.

Подскакиваю — но слишком поздно. Вижу промельк обнаженного запястья и большого пальца.

Бросаюсь к нему, не задумываясь, перебегаю через дорогу, даже не замечая визга тормозов какой-то машины. Ко мне бегут люди, но на парня никто не смотрит. Даже этот дебил из холла бассейна таращится на меня.

Беги! — Кричу я.

Тип со впалыми щеками все еще смотрит на меня, когда рука парня смыкается на его горле.

Хватаю парня за плечо, но поздно. Незнакомец валится наземь, словно куль с мукой. Парень круто разворачивается ко мне, пытаясь прикоснуться к коже обнаженными пальцами. Хватаю его за запястье и изо всех сил выкручиваю ему руку.

Он стонет и другой рукой, в перчатке, бьет меня по лицу.

Отшатываюсь. Какое-то время мы просто смотрим друг на друга. Впервые удается разглядеть его лицо вблизи — с удивлением замечаю, что его брови выщипаны в безупречные дуги. Глаза под ними большие, карие. Он прищуривается и смотрит на меня. Потом разворачивается и бросается бежать.

Бегу за ним. Инстинктивно, не задумываясь — пока бегу, задаюсь вопросом, что же это я делаю. Отваживаюсь оглянуться на Баррона, но тот отвернулся, склонившись над телефоном, так что я вижу лишь его спину.

Ну разумеется.

Парень быстро улепетывает, но я в последние три года занимался бегом. Я знаю, как рассчитать скорость, поначалу дав ему возможность оторваться, а потом, когда он выдохнется, в два счета его догнать. Мы минуем квартал за кварталом, я все ближе и ближе к нему.

Ведь именно этим я и должен буду заниматься, когда стану федеральным агентом. Преследовать плохих парней.

Но я бегу за ним вовсе не поэтому. Мне кажется, будто я охочусь за собственной тенью. Будто не могу остановиться.

Парень оглядывается на меня и, наверно, видит, что я его догоняю, потому что вдруг меняет тактику. Внезапно бросается в узкий проулок.

В два счета добираюсь до угла и вижу, что он достает пистолет. Чувствую, как мне обожгло мышцы, слышу сухой треск — металл угодил в дерево. Отбиваю пистолет в кирпичную стену, будто это бейсбольный матч, а я — игрок Высшей лиги.

Похоже, я удивлен не меньше, чем мой противник.

Потихоньку делаю несколько шагов, держа в руках доску — она расщепилась, с ее верхней части на тонкой полоске свисает длинная щепка, а все остальное оказалось зазубренным и острым, словно копье. Парень смотрит на меня, напрягшись каждой клеточкой тела. Похоже, он ненамного старше меня. А может даже и младше.

Ты кто, мать твою? — Когда он говорит, я вижу, что у него несколько золотых зубов — сверкают на предзакатном солнце. Три вверху. Один внизу. Он тяжело дышит. Как и я.

Наклоняюсь и дрожащей рукой поднимаю пистолет. Одним щелчком снимаю его с предохранителя. Бросаю доску.

Понятия не имею, кто я сейчас.

Почему? — Говорю я, пытаясь отдышаться. — Почему она заказала тебе его убийство?

Эй,

он поднимает руки вверх — и в перчатке, и обнаженную. Вроде как сдается, но при этом скорее удивлен, чем испуган. — Если то был твой приятель, тогда…

Не был он моим приятелем.

Парень медленно опускает руки, пока они не вытягиваются по бокам — словно бы принял решение на мой счет. Возможно, что я не коп. Возможно, что не грех и расслабиться. — Я не спрашиваю, зачем кому-то что-то понадобилось. Не знаю, ясно? Просто делаю дело и все.

Киваю. — Покажи-ка мне горло.

Отметин нет,

он распахивает ворот рубашки, но шрамов не видно. — Я вольнонаемный. Слишком хорош для разного дерьма. На Гейджа никто не наденет ошейник.

Ясно,

говорю я.

Та девка — если ты ее знаешь, то понимаешь, какая она,

он сует пальцы в рот и достает шатающийся зуб — настоящий, черный, подгнивший сверху. Зуб лежит на его обтянутой перчаткой ладони, словно щербатая жемчужина. Парень ухмыляется. — Хорошо, что за убийство неплохо платят, да? Золото недешево стоит.

Пытаюсь скрыть удивление. Мастер смерти, который за каждый свой удар лишается лишь единственного зуба — опасный персонаж. Каждое заклинание — физическое, чары удачи, памяти, эмоций, снов, смерти и даже трансформации — вызывает ту или иную отдачу. Как говорит мой дед, каждая работа работает над работающим. Отдача может быть очень сильной, даже смертельной. Заклятье смерти поражает часть тела мастера — какую угодно, начиная с легкого и заканчивая пальцем. Или, как выясняется, самую незначительную, вроде зуба.