— Штандартенфюрер Гюнтер фон Штромберг, рейхсляйтер![135]
— Гутен таг, герр Штромберг, — проговорил Сихали. — Хотя у вас тут, как я посмотрю, сплошная гутен нахт!
— К сошалению, — вздохнул Гюнтер, — отна из наших… кляйне… маленьких гитроэлектростанций больше не рапотает — иссяк поток, питафший подсемное осеро. Уше целый гот мы шифём в потёмках…
— Мы — это сколько?
— Население Нофого Берлина состафляет сто тватцать шесть челофек.
— Простите, — вмешался Помаутук, — так это вы запускали сей агрегат?
— О, это не столь утифительно, — понурился фон Штромберг. — Понимаю, что тостоин порицания, поскольку кипноинтуктор не настроен, а это мошет нанести фрет психике, но… Что мне было телать как рейхсляйтеру и просто человеку?
— Да-да, — нетерпеливо сказал пастор. — Скажите, а как он включается? Или без электроэнергии бесполезно пробовать?
— Я потсаряшаю аккумуляторы, — оживился фон Штромберг, — но это крайне метленный процесс, фсё очень сильно исношено.
Звук множества шагов донёсся до Сихали, он обернулся и увидел, как в зал, секция за секцией, входят фридомфайтеры из команды Помаутука.
— А-а, явились, не запылились! — весело поприветствовал их пастор и указал на группу океанцев и антарктов, куда затесался и фон Штромберг: — Арестовать их.
— Что-о?! — выпучил глаза Шурик. — Ты что, совсем уже сдурел?
Купри придержал Белого. Сихали молча, с лёгким презрением, смотрел на пастора, не ощущая ярости, даже гнева не испытывая. Ему стало просто противно.
— Сдать оружие, — по-прежнему с улыбкой велел Помаутук. — Радиофоны можете оставить на память — до поверхности всё равно не дозвонитесь.
В зале скопилось человек тридцать парней в чёрных комбезах, их мускулистые руки сжимали лучевики, и было ясно, что они даже не задумаются перед тем, как пустить оружие в ход, — возьмут, перестреляют всех, как цыплят, и пойдут пить пиво, обсуждая достоинства красоток из фантомата…
Харин посмотрел на Тимофея. Тот отрицательно покачал головой. Вынув бласт, он швырнул его на пол. Морщась, Тугарин-Змей уронил свой лазерник. И посыпалось…
— Увести, — скомандовал Джунакуаат, трогая языком ранку на губе. — В тутошнее гестапо и запереть. Рейхсляйтер покажет, где это…
Глава 30
ВОСХОД «ЧЁРНОГО СОЛНЦА»
2 января, 15 часов 15 минут.
АЗО, Вальхалла, Новый Берлин.
«Чернецы», как окрестил Белый молодчиков Помаутука, построили всю экспедицию, прихватив и Штромберга за компанию, и повели. Шольц, Циммер и Айхельбреннер смылись под шумок.
— Я не понимаю! — Гюнтер затряс в отчаянии головой.
— А чего тут понимать? — усмехнулся Тимофей. — «Плохие парни» ведут «хороших парней». Радуйся, что ты среди нас, с нами веселее!
— Нет, ну какая всё-таки сволочь этот долбаный эскимос! — потрясённо проговорил Шурик. — Мы ж ему верили!
— Он вас просто использовал, — покачал головой Кермас.
— А тебя что? — буркнул Купри.
— И меня…
Командир «чернецов» обратился к фон Штромбергу:
— Где гестапо? Показывай давай…
— Ещё нато квартал пройти, — неохотно выговорил штандартенфюрер, — и налево.
— Никогда не думал, — хмыкнул Белый, — что доведётся побывать в застенках гестапо!
— Представляешь, — ухмыльнулся Гирин, — как тебе повезло?
В первом переулке налево обнаружилось большое серое здание, тяжело расплывшееся, как жирная бюргерша на пляже.
— Halt! — раздался громкий окрик, и на улицу высыпало десятка два человек в чёрной форме. Эсэсовцы. У всех у них в руках были короткоствольные автоматы с длинными магазинами. Затрещали короткие очереди, однако тонкие струйки плазмы взяли верх, скосив половину «охранного отряда».[136] Оставшиеся в живых дали дёру.
— Это Циммер соопщил о напатении, — упавшим голосом сказал фон Штромберг. — Или Шольц…
— Это уже не имеет значения, — мягко заметил Сихали.
«Чернецы» затолкали арестованных в просторный подвал и заперли за ними толстую дверь.
Тимофей успел обойти всё тёмное помещение кругом, ощупывая решётки на крошечных окошках, скрипучие нары, спотыкаясь о металлические табуреты, вмурованные в бетонный пол, когда под потолком вспыхнула лампочка.
— Ну и ладно, — с этими словами Сихали взгромоздился на топчан в углу и сказал: — Рассказывай, Гюнтер.
— А… о чём?
— Начни с сорок пятого года.
Фон Штромберг покашлял в кулачок и заговорил:
— Расумеется, я не помню моего тостослафного претка, Карла Людвига. Это не столь утифительно. Так фот… Тритцатого апреля Адольф Гитлер с Евой Браун, Мартин Борман, Генрих Мюллер, Карл Людвиг фон Штромберг собрались на аэродроме…
135