— Рыжий… — Белый сокрушённо покачал головой. — Ох, не зря ты в близком родстве с блондинками! На фиг тебе зулусский стратоплан?
— Сам ты блондин! — огрызнулся Рыжий и возмущённо фыркнул: — На фиг, главное! Объясняю для особо тупых: президентский борт пропустят на «Авалон» свободно, ещё и почётный караул выставят. Дошло?
Белый решил не сдаваться и выставил следующий аргумент:
— Ага! По-твоему, «борт номер один» в лесу стоит? Подходи и залазь?
— В Йоханнесбурге он стоит! И что? Думаешь, я не понимаю, что так просто его не угнать? Так ведь… Но всё равно же, Йоханнесбург — не Санкт-Петербург![99] В Питере нам точно ничего не светит…
— Конгениально, Рыжий, — усмехнулся Белый, — но есть одна закавыка: как только мы угоним «борт номер один», он тут же перестанет быть неприкосновенным. И сковырнут тебя с небес, голубь войны!
Шурик выпучил глаза, похлопал ресницами и выдал вдохновенное дополнение к плану:
— А мы его вместе с Мзиликази угоним!
Ощутив, как радиофон покалывает в грудь, Сихали цыкнул на Шуриков и вынул коммуникатор.
— Алё? — Стереопроекция не высветилась. — Кто это?
— …Я! — пробился внезапно Наташин голос. — Тимочка, это я! Ты меня слышишь?
— Слышу, слышу! Что случилось, котёнок?
— Они нас схватили!
— Кто?!
— Космопехи! Меня и Маринку! Они нас на «Сульдэ» тащат! Тим… Ой! Отстань! С-скотина «интеровская»!
— Илья! — докричалась Марина. — Не поддавайтесь! Это они специально, чтобы Тима посговорчивей был! Они…
Радиофон донёс звуки возни и отключился. Сихали посмотрел на бледного Илью — Змей был страшен. Он сжимал и разжимал кулаки, словно готовясь давить и терзать.
— Чтобы нам поспеть на космодром, — ровным голосом проговорил Тимофеи, — нужен гиперзвуковик…
Белый присвистнул.
— Ближайший знаешь где? — сказал он. — На палубе «Ришелье»! Там стоит эскадрилья космоатмосферников.
— Эрго, — сделал вывод Браун, — нам туда.
— Ты чё?! — вытаращился Белый. — Сдурел?
— Я с тобой! — вскинул руку Рыжий. — Уж мы им…
— Я как все, — криво усмехнулся Купри.
Сихали потёр подбородок, скрипучий от щетины, и отрывисто скомандовал:
— Едем к танку.
Общими усилиями поставив краулер на гусеницы, фридомфайтеры мигом расселись.
— Илюха, разворачивай!
Змей резко крутанул дугу руля, так, что из-под гусениц метёлочками сыпануло леденьё, и направился обратно, след в след. Шурики помалкивали, только Белый порой головой покачивал, словно до сих пор не мог прийти в себя от изумления. Купри мрачно сопел, а Сихали чувствовал, как леденеет у него нутро, как ровно бьётся сердце, — такого приступа холодной ярости он не испытывал уже давно.
Пронёсшись мимо подбитых, помалу остывавших «Драконов», краулер спустился ниже, перевалил морену и съехал по обледенелому скату, искрошенному гусеницами.
Заглохший танк обнаружился в начале расселины, меж двух отвесных ледяных стен цвета сочной синевы. Многотонная, опасная глыба металлопласта закупоривала весь проход — ни туда ни сюда.
— Илья, глянь, — сказал Сихали, спрыгивая на мёрзлый грунт.
Тугарин-Змей молча кивнул, грузно подбегая к моторному отделению «Дракона».
— Да там никого нет! — крикнул Рыжий, не поняв слова командира. — Я ж говорю — пересели «интеры», а мы сразу…
Верхний люк на громоздкой башне стоял открытым, от танка не веяло теплом, не доносилось и звука малого, как вдруг Тимофей ухватил краем глаза мелькнувшую тень. В следующее мгновение из-за люка показалась рука с бластером. Раздался выстрел.
Рыжий вздрогнул, хватаясь за грудь, с изумлением накрывая ладонью дымящийся прожог.
— Вот оно как бывает… — пролепетал он.
— Шурка! — завопил Белый, бросаясь к другу.
Тугарин-Змей разлаписто полез на башню. Он буквально выдернул из люка хлипкого «интера» и швырнул его вниз. Грянувшись спиной о смёрзшиеся камни, тот взвизгнул и, поскуливая, пополз, как сидел, — отталкиваясь одной ногой, перебирая руками, таращась на Сихали, поднимавшего бласт.
— Не-ет! — заверещал «интер» на чистом русском языке. — Не надо! Мама-а!
Тимофей выстрелил в него, целясь туда же, куда попало Рыжему, — под сердце. «Международник» опрокинулся на спину, его руки разъехались, а голова перекатилась набок. Мёртв.
— Шурка-а! — ныл Белый, лихорадочно расстёгивая мягкий распах на комбинезоне Рыжего. Под ним всё пропиталось кровью.
— Глупо, правда? — просипел Ершов. — И так мало… Прям обидно…
99
По версии автора, столицей СШЮА станет Йоханнесбург (который уже ныне сливается с Преторией), а центром Евразии — Санкт-Петербург.