Разумеется, он знал. Раз уж проделал весь этот путь в ненавистное ему место – и все для того, чтобы вытащить ее из темницы. Определенно он должен был знать, кто она такая.
– И что вы хотите, повелитель… Кошек, так, кажется? – поинтересовалась она. – Богатеи не разговаривают со мной до тех пор, пока им что-нибудь не нужно от меня. И, уж разумеется, они не подкупают тупиле.
– Для начала, мне хватило бы уважения, – мягко сообщил он. – Но, похоже, это маловероятно.
– Разумеется. – Она решила сразу внести ясность. – Чтоб вы знали, я не торгую своими костями.
– Костями? – поразился Балам.
Она попыталась понять, не притворяется ли он удивленным. Балам сказал, что он знает, кто она, а значит, он знал, что она из тиков. Некоторые коллекционировали кости тиков как амулеты на удачу. Говорят, косточка из пальца подарит хорошую погоду или благоприятный ветер. А еще говорят: поймаете тика и вырежьте ему гортань – и это гарантирует вам хороший улов на глубоководье. Она коснулась отсутствующего сустава на мизинце левой руки – сама виновата в том, что потеряла его. Она слишком много выпила тогда и доверилась не тому мужчине – хорошенькому, с глазами цвета земли после весеннего дождя и руками, которые скользнули ей между ног и… ладно, уже не важно. После этого у нее на поясе появился кинжал, и этого было достаточно, чтоб отпугнуть всех искателей приключений. Кинжал, который она потеряла прошлой ночью: либо случайно оставила его где-то, либо его конфисковали в темнице. Что ж, возможно, это к лучшему. Она не любила кинжалы. Он был скорее для видимости, потому что если бы ей опять угрожала опасность потерять какую-то часть тела, то для того, чтоб выпутаться из проблем, она бы Спела. Если, конечно, была бы достаточно трезва для того, чтоб справиться с голосом. Люди могут быть обескуражены видом кинжала, но от мысли, что ты пытаешься зачаровать их Песнью, они становятся просто кровожадными.
– А, речь о глазах? – с вызовом спросила она. – Я видела, вы их разглядывали.
У некоторых тиков глаза были голубыми, как ярчайшие воды, у некоторых – серыми, как самые страшные шторма, но у некоторых, очень редко, глаза были как у нее: похожими на калейдоскоп драгоценных цветов, меняющихся, как солнечные брызги на мелководье. Человек в одном из портов, который она уже и не помнила, как-то сказал ей, что знать Товы коллекционирует глаза тиков – такие же, как у нее, – чтоб носить на пальцах, как украшения. Она без сожаления спела тому ублюдку Песнь, дабы погрузить его в сон.
В том, что вы не проснетесь вовремя, чтоб успеть утром на пристань, нет ничего страшного. Конечно, вы потеряете работу и утратите жалованье. Но это совсем небольшой ущерб. Хотя и заслуженный.
– Мне не нужны ни кости, ни глаза, – провогласил Балам с театральной дрожью в голосе. – У меня есть работа для вас, капитан. И, я слышал, вы в ней нуждаетесь.
– Господин Пек. То есть вот как вы нашли меня?
Он кивнул.
Разумеется, все правители общаются между собой. А это означало, что ее перспективы подзаработать уменьшались с каждым мгновением. Ведь она была не просто опасным тиком. Она была еще и тиком со сложным характером.
– Что за груз?
– Люди.
– Рабы? – Она покачала головой. Пусть она и была в отчаянии, но не настолько. – Я не перевожу людей.
– Не рабы. – Он скорчил гримасу, словно сама мысль об этом была ему противна, но она в это не поверила. Правители Кьюколы не чурались работорговли.
– Тогда кто?
Он погрозил ей пальцем:
– Спрашивать надо о том, куда.
Он, конечно, уклонился от ответа, но на этот раз она пропустила это мимо ушей:
– И куда же?
– В Тову.
Она никогда там не была, хотя и знала о ней. Да любой знал! Ее называли Жемчужиной Континента, Святым Городом и Городом тех, кто Создан Небесами. Это был город на утесе, расположенный высоко в горах, легендарное место рождения кланов, Созданных Небесами, дом Жреца Солнца и Наблюдателей, чьей обязанностью было хранить календарь и бороться против хаоса. Това была религиозным сердцем континента Меридиан, как Кьюкола была его торговой столицей, а Хукайя – военным центром.
Она представила карту Меридиана – земель, чье население сосредоточилось вдоль серповидного изгиба береговой линии, с Кьюколой в нижней точке изгиба полумесяца, с устьем реки Товаше, воротами в Тову, в верхней левой части этого серпа, и Хукайей – в самой верхней части полумесяца на параллели с севера на юг от Кьюколы. На континенте, конечно, были и другие города и поселения, но ни одно из них не было столь велико и могущественно, как три великих города, что окаймляли Полумесяц.
– Это долгий путь, – протянула она. – В конце года этот маршрут опасен. Море Полумесяца славится осенними штормами, которые называются Уничтожителями кораблей. Волны в три раза выше человеческого роста. Ветры, что воют в небесах. И дожди. Проливные дожди.