— Почему вы хотели отомстить Элис и Хакану? — вдруг спрашиваю я отца. — Почему вы прошли через все эти трудности, чтобы убить их?
Он смотрит на меня, удивленно приподняв бровь. Затем снова смотрит на дорогу, медленно продвигаясь вперед на пару футов вместе с потоком машин.
— У Элейн была сестра, Табита, — смущенно говорит он. — Элис убила ее.
— Зачем?
Он смотрит на меня так, словно спрашивает, а ты как думаешь?
— Вампиры не убивают без причины, — продолжаю я. — Элис убила ее ради крови?
Он поджимает губы и снова смотрит на дорогу.
— Уверен, из-за этого тоже.
— Ты мне чего-то не договариваешь, — говорю я. — Почему Элис убила Табиту?
Он выдыхает, поглаживая руль.
— Это долгая история, Ленор, — говорит он, а затем жмет на клаксон, высовывая голову из окна. — Ну, чего встали?!
Я вздыхаю, глядя в боковое зеркало, наблюдая, как позади нас выстраивается поток машин. Не знаю, какого черта он так уклончиво говорит о моей настоящей матери-вампире, но у меня нехорошее предчувствие. Может, он не хочет больше ничего рассказывать в отсутствие мамы, ведь, в конце концов, это была ее сестра.
— О, кто-то идет, может, расскажет, что там, — говорит мой отец, но я не обращаю на него внимания, надеясь, что Элис была просто обычным морально серым вампиром, а не ужасной, еще этого мне не хватало.
— Извините, сэр, вы случайно не знаете, что происходит впереди? — спрашивает папа, и я поворачиваюсь чтобы посмотреть, с кем он разговаривает.
Мужчина опускает голову, заглядывая в окно со стороны папы, смотрит прямо на меня. Седые волосы, черные брови, черные глаза.
Запах серы забивает мне нос.
Я открываю рот, чтобы закричать, но он быстр.
Потому что он вампир.
Яник.
— Здравствуй, Ленор, — говорит он, улыбаясь, обнажая клыки, которые быстро вонзает в шею моего отца, прикусывая, разбрызгивая кровь.
Мой крик, наконец, вырывается наружу, я дергаюсь, пытаясь освободиться от ремня безопасности, пытаясь отбиться от него, защитить своего отца, чьи крики не выходят из горла.
Затем Яник разжимает челюсти и распахивает дверцу, вытаскивая папу из машины и бросая его посреди дороги.
Яник в мгновение ока садится внутрь и едет вверх по встречке, в поток машин, едва не сбивая пешеходов и водителей, которые вышли посмотреть, что произошло.
Я все еще кричу, извиваюсь на сиденье, смотря на отца, лежащего на дороге, люди бросаются к нему, даже освобождаюсь от ремня безопасности и хватаюсь руками за дверцу, пытаясь убежать.
— Спи, — говорит Яник глубоким голосом, проводя большим пальцем по моему лбу, и мир погружается во тьму.
ГЛАВА 25
Я снова сплю.
Только сон изменился.
Вместо замерзшей пустоши с пологими холмами и снегом я нахожусь в сарае, окруженном туманом. Здесь пыльно, пахнет старым сеном, паутиной и мышами. Также пахнет кровью, как если бы кровь была пропитана смолой и ядом.
Я сижу на стуле посреди сарая, вокруг меня нарисован красный кровавый круг. По ту сторону круга стоят члены Темного ордена. Одетые в плащи, красные пряди свисают с их капюшонов, как водопады крови, прямо на пол.
Они пристально смотрят на меня, и я чувствую, как под вуалями вырастают клыки. Их около десяти, все они стоят в молитвенной позе, сложив ладони вместе, но словно готовы к прыжку.
Здесь тихо.
Слишком тихо.
Ни единого вздоха.
Потом запах серы наполняет мой нос, ужасный, зловонный, и внезапно страх, разливающийся по моим венам, становится реальным. Очень реальным.
Потому что я начинаю понимать, что это вовсе не сон.
Я осознаю, что это реально, как раз в тот момент, когда все вспоминаю.
Машина отца, пробка, вампир за окном.
Кусает папу за шею.
Кровь.
Мои крики.
И вот тогда я вижу его.
Позади всех, крадучись, как хищник, идет Яник. Его лицо исчезает, когда он шагает за спинами существ, но я чувствую на себе его холодный взгляд, пронизывающий насквозь.
— Ленор Уорвик, — говорит Яник, продолжая расхаживать туда-сюда, заложив руки за спину. — Ты не представляешь, как долго я ждал тебя. Ты молода, еще не осознала понятие времени, но позволь сказать… это похоже на вечность.
Я напрягаюсь, адреналин бурлит внутри, когда наконец осознаю, что я здесь, правда здесь, все это происходит. Я не просто вежливо сижу, а привязана к стулу, точно так же, как Солон привязывал меня давным-давно. Но даже несмотря на то, что с тех пор я изменилась, пытаюсь порвать веревки, понимаю, что я такая же беспомощная, как и раньше.