— Я не могу, — говорит она. — Ты знаешь, что виновна, ты должна заплатить.
Внезапно позади Элис появляется Хакан, высокий долговязый мужчина, кладет свои большие руки Элис на плечи.
— Не думал, что ваша гильдия разрешает убийства из мести, — говорит Хакан с легким финским акцентом.
— Я не обязана делать все, что говорит гильдия, — твердит Элейн.
— Идешь против своих? — спрашивает Хакан, его темно-серые глаза гипнотизируют. Элейн нужно продолжать наблюдать за ними, но с каждой секундой становится все труднее. — Тебя накажут.
— Главное, чтобы вы сдохли, мне все равно, что они со мной сделают, — говорит Элейн. — Кроме того, они ничего не узнают. Мы сделаем это быстро и легко. Никаких следов.
Ее слова сильны и ясны, и они не показывают дикости в сердце Элейн, страха, что все может закончиться иным случаем. У ведьм есть магия и клинок, способный убивать вампиров. Вампиры — хищники, которым ничего так не хотелось бы, как убить ведьму, и с их силой, скоростью и склонностью к насилию и крови они составляют равную конкуренцию.
Но здесь есть что-то другое. Элейн чувствует. В этой паре есть уязвимость, которой быть не должно. Они попросили их уйти. Вампиры никогда ни о чем не просят. И даже сейчас они все еще не предпринимают никаких шагов.
А это значит, что Элейн должна сделать свое дело, пока не стало слишком поздно.
В глубине души она вызывает в воображении образ лезвия, покидающего ее пальцы и проходящего прямо через сердце Элис. Ее намерение определит судьбу, если только не вмешается что-то еще.
Она бросает лезвие быстро, как в мгновение ока, сила вырывается из ее пальцев, направляя нож вперед. Прежде чем он успевает попасть в Элис, ее молниеносно отталкивает в сторону Хакан, делая шаг вперед.
Нож летит ему в сердце.
Спас жизнь своей жены, но оборвал собственную.
Хакан немедленно падает на землю, его тело захвачено голубыми потоками, которые распространяются от ножа, охватывая его конечности, отчего те дрожат.
Элис вскрикивает от ужаса, падая на колени рядом с Хаканом.
— Зачем? — всхлипывает она, пытаясь вытащить лезвие. — Зачем ты это сделала?
Хакан пристально и с болью смотрит на нее, последние остатки жизни покидают его. Наверное, это потрясающее чувство — быть почти бессмертным.
Пока Элейн, как завороженная, смотрит на эту сцену, Джим указывает на дом, закрывает глаза и колдует огонь в камине внутри. Пламя мгновенно распространилось, как будто все вокруг облили бензином.
Элис кричит.
— Ленор!
Элейн и Джим обмениваются острыми взглядами. Ленор?
— Иди к ней, — говорит Хакан Элис, сплевывая кровь. — Спаси ее, и, возможно, они сохранят тебе жизнь.
Сердце Элейн сжимается. Кто такая Ленор?
Внезапно воздух наполняет детский крик, перекрывающий рев пламени, и у Элейн от ужаса отвисает челюсть.
Ребенок.
У Элис и Хакана есть ребенок.
Этого они не знали.
Элис вскакивает на ноги и бежит в дом.
Но Джим быстр, он выбрасывает лезвие так, чтобы оно попало ей в спину, зная, что таким образом сила ножа проникнет в сердце, пройдя мимо ребер.
Элис спотыкается, но продолжает бежать, прямо в пламя, подпитываемая материнской любовью и защитой.
Элейн в ужасе смотрит на Джима. «Что нам делать?»
«Подождем, когда они все умрут», — говорит Джим. — «И уйдем».
Но, судя по встревоженному выражению лица ее мужа, он так же в ужасе от этой ситуации, как и она.
И есть нечто большее.
Нечто, зовущее Элейн в дом, детский плач, который не прекращается, отдается эхом в ее сердце, разрывает, заставляет чувствовать. Как же иначе, ведь они оба знают, что этот ребенок — всего лишь будущий вампир. На данный момент ребенок не пьет кровь, живет с невинностью в душе.
И он умрет, сгорит заживо.
Элейн смотрит вниз на Хакана, на его безжизненное тело, и знает, что пламя доберется и до него.
— Нам нужно идти, — говорит вслух Джим. — Люди увидят огонь, скоро будут здесь.
Элейн просто моргает, оцепенев, и он обнимает ее за плечи, уводя прочь от дома, а огонь обжигает их спины. Ребенок перестал плакать, а это значит, что он мертв. И это их вина.
— Пожалуйста, — произносит тоненький дрожащий голосок у них за спиной, останавливая их на полпути.
Уорвики оборачиваются и видят девочку, стоящую рядом со своим отцом и смотрящую вниз на его тело. Ей не больше двух лет, ее одежда почти сгорела, но остальное нетронуто. У нее длинные темно-русые волосы цвета янтарного меда.