Мои собственные глаза зажмуриваются, свет причиняет боль, болит голова, и я смотрю на Абсолона, ожидая, что он начнет растворяться в облаке пыли или, по крайней мере, с криком убежит прочь.
Но он все еще стоит на солнце, хотя и морщится. Он смотрит на меня сверху вниз, качая головой.
— Это была твоя печальная попытка убить меня? — спрашивает он, насмехаясь. Внезапно он приседает на корточки рядом, протягивая три пальца. — Три способа убить вампира, Ленор. Клинком мордернеса. Огнем. Обезглавливанием. Солнечный свет ничего не делает с нами, лишь раздражает наши очень чувствительные глаза. Предлагаю подружиться с солнцезащитными очками.
Затем, быстро, как удар молнии, он протягивает руку и хватает меня за горло, поднимая на ноги и швыряя на кровать. Я чуть не отскакиваю, мои инстинкты дать отпор на небывало высоком уровне. Я быстро бросаю взгляд на антикварную лампу, но прежде чем успеваю двинуться к ней, он уже оказывается спереди. Я даже не видела, как он пошевелился.
— Не смей, черт возьми, — насмехается он надо мной. — Я получил эту лампу от королевы Виктории, — затем он тянется за веревкой. — Ты облегчишь мне задачу или усложнишь?
Я качаю головой.
Нет.
Я больше не буду связана.
— Кажется, твоя жажда крови пробивается наружу, — говорит он, обматывая веревку вокруг обеих рук. — Очень скоро ты проголодаешься. Но мне нужно кое-что сделать, подготовиться к вечеринке, нельзя, чтобы ты все испортила. Сегодня у тебя был свой шанс, ты должна была им воспользоваться.
Затем он набрасывается на меня, работает быстро, пока я снова не оказываюсь связанной, на этот раз, лежа на животе.
— Сладких снов, Ленор, — говорит он. Я слышу, как он подходит к окну и снова двигает штору. Выключает лампу, задувает свечи и оставляет меня в темноте.
ГЛАВА 9
Жажда.
Дикая жажда.
Я мечтаю о реках крови, об океанах, обо всем немыслимом. Эта жажда глубоко внутри, превращает мои внутренности в пустыню, я ощущаю мучительную боль и страстное желание чего-то непостижимого.
Я потерялась в своих желаниях.
Превратилась в наркомана, ищущего следующую дозу.
Я ненавижу то, кем стала.
Никакого контроля.
Никакой жизни.
Никакой любви.
Если бы я не чувствовала себя такой опустошенной от жажды и голода, я бы плакала обо всем, что потеряла. Родители, друзья, учеба, будущее, которое когда-то казалось таким скучным и предсказуемым, но в то же время радостным и многообещающим.
Я не могу быть тем, кем стала.
Этой… штукой.
Этим существом.
Но в глубине души чувствую порыв, который вгоняет меня в землю, порыв, который в конечном итоге уничтожит меня.
Моя истинная натура.
И все же есть и другая часть меня.
Глубокая и темная, сидит внутри, как и всегда.
Колодец.
И если я загляну туда, то смогу увидеть там полумесяц, поблескивающий на воде.
Приглашение выпить оттуда.
Место силы и энергии, которое было отрезано от меня всю жизнь из-за рун, проклятий и заклинаний, или что там, черт возьми, родители делали со мной без моего ведома.
Все это снова доступно.
Это можно взять.
Так что я беру.
— Ленор?
Я моргаю, поднимаю лицо от простыней, видя, как включается лампа (полагаю, лампа королевы Виктории), затем вижу Вульфа.
— Я тебе не мешаю? — спрашивает он.
Мгновение я смотрю на него, мои щеки краснеют от воспоминаний о нем у меня между ног. Два дня… Может, и хорошо, что я не помню всего.
— Ты думаешь, я хочу еще? — спрашиваю я его хриплым ото сна голосом. — Потому что это не так.
Он улыбается мне, легкая усмешка отражается в его золотистых глазах.
— Я бы сделал это, если бы ты была еще на той стадии, но а так — нет, — на мгновение он выглядит взволнованным. — Не то чтобы мне не понравилось…
— Все в порядке, — говорю я.
Боже, пожалуйста, не говори больше ни слова об этом.
Он вопросительно смотрит на меня.
— Ты читаешь мои мысли? — спрашиваю я его.
Он качает головой.
— У меня нет такой способности.
— Способность, — размышляю я. — Так это не вампирские штучки?
— Это способность Солона, — говорит он, указывая на мои руки. — Хочешь, я тебя развяжу?
Я киваю.
— Солон — не обычный вампир, — продолжает Вульф, сначала развязывая мое правое запястье. От него пахнет укропом и мятой.
— Отлично, — бормочу я. — Мне так повезло, что меня похитил необыкновенный вампир, — я делаю паузу. — Что делает его таким особенным?