— Скарде? — кричу я. — Я слышала о нем. Он как король вампиров. Я думала, что он мертв.
Губы моей матери белеют, когда она смотрит на меня.
— Хотела бы я, чтобы это было так.
— И кроме вампиров, всегда есть По и ему подобные, — говорит отец, увлекая меня за собой в мою спальню. — Возможно, По и не в себе, но во главе гильдии есть те, кто накажет не только нас, но и тебя.
— Почему я? Я не виновата, что такая, какая есть, — говорю я им.
Мама достает спортивную сумку из моего шкафа, папа хватает меня за плечи, пристально глядя.
— Ты можешь представить себе вампира, обладающего силой ведьмы? Или ведьму, обладающей силой вампира? — спрашивает он. — Вот кто ты такая, Ленор. И даже самые лучшие из них не могут вызвать землетрясение.
— Значит, меня убьют?
Он выглядит пепельно-серым.
— Я не знаю, милая. Но нас точно.
— Я не допущу, чтобы это случилось, — говорю я ему, моя преданность семье растет со свирепостью. — Никто не причинит вам вреда.
— И тебе никто не причинит вреда, — говорит мама, бросая мои вещи в пакет. — Но мы должны сначала вытащить тебя отсюда. Тебя не было, но я чувствовала По в последние несколько дней. Он вернется. Может быть, и другие тоже. И хотя вампиры не осмелились бы переступить порог этих дверей, мы не можем рисковать.
— Абсолон переступил через эти двери, — говорю я ему.
— Да, ну, очевидно, он может делать много чего, например, появляться из воздуха, — с горечью комментирует папа.
И я смогу делать то же самое, сохранив этот секрет при себе. «Черное солнце».
— Так куда мы? — спрашиваю я. — У меня нет с собой сумки. Ни удостоверения личности, ни кредитной карточки, ни телефона, — я не утруждаю себя добавлением, что все это находится в особняке с привидениями.
— Мы поселим тебя в каком-нибудь отеле на другом конце города, — говорит он. — С хорошей охраной. Ты выберешь. Может быть, «Фэрмонт».
Вау. Я опускаю взгляд на свою праздничную одежду.
— Думаю, я как раз для него одета.
Мама пристально смотрит на меня.
— Он подарил тебе это украшение?
— Бирманский рубин, — говорю я ей, медленно кивая, мои пальцы прижимаются к драгоценному камню у меня на груди.
Она смотрит на папу.
— Что думаешь? Оно заколдовано?
Папа мгновение смотрит на мое ожерелье, а затем осторожно убирает мои пальцы с камня, нажимая на него своим пальцем. Его глаза на мгновение закрываются.
— Заколдовано, — говорит он через мгновение. Он смотрит на меня. — Но не для того, чтобы причинить тебе вред. А чтобы защитить тебя. Я точно не знаю, что это такое.
— Тогда я не сниму его, — говорю я им.
Они оба внимательно изучают меня, размышляя. Затем мама кивает.
— Хорошо.
Только когда я собираю вещи и сажусь в их машину, направляясь по темным городским улицам в сторону Ноб-Хилл, я задаю им вопрос, который давно вертится у меня в голове. Новости о землетрясении передаются по всему радио, но, проезжая по улицам, кажется, что ничего серьезно не пострадало.
— Если Абсолон — наемник, это означает, что вы совершили обмен. Что-то в обмен на… местонахождение Элис и Хакана. Что вы дали ему? Что он получил от этого? — я делаю паузу. — О боже, пожалуйста, не говорите, что обещали выдать меня за него замуж.
Мама поворачивается с пассажирского сиденья и сурово смотрит на меня.
— Ты что, издеваешься? Думаешь, мы бы так поступили?
— Тогда что?
Папа на мгновение сжимает руль. Прочищает горло.
— Мы обещали ему, что никакие убийцы никогда его не убьют.
У меня отвисает челюсть.
— Но ты пытался убить его там, дома!
В машине воцаряется тишина. Мама пожимает плечами.
— Правила и условия меняются.
Я откидываюсь на спинку сиденья, в очередной раз удивляясь тому, кто мои родители на самом деле. В глубине души понимаю, что они ничем не лучше Абсолона.
Так кто же я тогда?
ГЛАВА 13
Говорят, вампиры так много не спят. Я начинаю думать, что это один из правдивых мифов.
Как бы я ни устала, я не могу заснуть. Мои глаза продолжают открываться, я оглядываю гостиничный номер, боясь, что здесь со мной кто-то есть.
Но это не Солон. Я представляю, как он появляется в комнате, используя «Черное солнце», чтобы добраться до меня, или, возможно, просто стучит в мою дверь. Но он не появляется. И, во всяком случае, я его больше не боюсь. О, я в ярости на него за то, что он лгал мне все это время, за то, что был причастен к смерти моих настоящих родителей, притворялся таким сентиментальным по этому поводу. И я хочу встретиться с ним лицом к лицу, чтобы накричать на него.