Он высокий, широкоплечий, крупный. Естественно, выглядит как геракл.
Но его лицо излучает чисто мужскую элегантность.
Квадратная челюсть, пухлые губы, прямой нос, искусно ухоженная, но неряшливая щетина. Изогнутые, низко посаженные черные брови, из-за которых его проницательные голубые глаза остаются в тени. Волосы у него черные, волнистые и длинные, почти до подбородка. Он похож на Арагона из «Властелина колец», который только что вошел сюда в черном костюме-тройке и красном галстуке. Его одежда кричит о деньгах.
— Вау, я бы определенно поставила ей десятку, — слышу я голос Элль.
Это не может быть тот же человек, который следил за мной, да?
— Ей? — рассеянно повторяю я, не в силах отвести взгляд от этого мужчины. Я полностью в плену у него.
Я хочу, чтобы он знал мое имя.
— Да, — говорит она. — А на что ты уставилась?
Мне требуется все усилие, чтобы моргнуть и посмотреть на Элль, и в тот момент, когда я это делаю, у меня кровь стынет в жилах, — связь прервана.
— Ты не видишь этого человека? — шепчу я, чувствуя, что мне трудно говорить.
Я оглядываюсь на дверь, но он ушел.
— Кто, тот тощий чувак, который зашел со своей необъяснимо горячей подружкой? — спрашивает она.
Я встаю на ноги и выхожу из кабинки, оглядываясь по сторонам. Куда, черт возьми, он делся?
— Здесь был парень. Один. Я… мы смотрели друг на друга.
— Оке-е-е-ей, — говорит Элль. — Как он выглядел? Наверное, подобие Оскара Айзека, если вот так поднял тебя с места.
Я качаю головой, не понимая. Куда он пошел, и что нашло на меня? Это ненормально. Никогда раньше мое тело ни на кого так не реагировало. Может, это то, чего мне не хватало. Недостаточно просто найти кого-то привлекательного, нужно, чтобы необъяснимо влекло, как к святому алтарю.
«Алтарь? Ладно, успокойся», — твержу я, заставляя себя снова сесть. «Ты с ума сходишь».
— Ленор? — Элль подталкивает меня. — Сколько ему примерно?
— Я… я не знаю. Может быть, тридцать пять? Сорок?
Она усмехается.
— Да у тебя фетиш. Неудивительно, что ты такая придирчивая. И неудивительно, что он не остался здесь. Вероятно, зашел сюда и понял, что мы все — кучка малолеток. Этот человек не умеет веселиться.
Она права. Таинственный мужчина, вероятно, довольно быстро понял, что это не его сцена. Ну да, выглядит круто, но если присмотреться повнимательнее, то видно, насколько это место дешевое. Все напоказ.
И все же разочарование в моей груди ощутимо.
— Ты думаешь, это он следил за тобой? — спрашивает она.
Я бросаю на нее взгляд. Ее интерес снова пробудился.
— Не знаю. Этот был одет в костюм. А тот в длинное пальто. Вроде.
— Костюм? — воскликнула она, вжимая пальцы в стол. — С каких это пор ты охотишься за мужчинами в костюмах?
— Ни с каких, — говорю я. Это правда. У меня очень специфический типаж. Черные кожаные куртки, ботинки, белые футболки, татуировки, может быть, немного подводки на глазах. Мэтт соответствует описанию. А этот человек — нет.
Но, возможно, мой типаж все это время был неправильным.
— Я думаю, ты увернулась от пули, Ленор, — говорит она. — Мужчины в костюмах обычно не западают на девушек с татуировками. Поверь мне, я знаю.
Наверное, она права. Не то чтобы я была покрыта ими с ног до головы, но их все равно много для человека моего возраста. У моих родителей есть татуировки, и они всегда странно поощряли мои порывы их сделать. И пока я размышляла о том, чего такого особенного набить, они уже пихали мне деньги в руки. Я знаю, что такая поддержка встречается довольно редко, поэтому я ею воспользовалась. Татуировки и украшения — это мой фирменный стиль.
Мэтт возвращается с напитками, на мгновение вытаскивая меня из раздумий. Мы поднимаем тост за то, чтобы семестр поскорее закончился. Мэтт проучился в Стэнфорде один год, познакомился со своими приятелями-стартаперами и бросил учебу (что популярно в здешних краях), но он все равно поддерживает нас. Потом Элль рассказывает ему все о моем предполагаемом преследователе и горячем парне в костюме, и, клянусь, я вижу, как его челюсть немного напрягается, как будто тот факт, что я проявила интерес к другому, его беспокоит.
Но я не слишком зацикливаюсь на этом. Чем больше я думаю о наших отношениях, тем страннее они становятся. Лучше просто принять все как есть.
В итоге мы остаемся в «Монастыре» на пару часов, пока я изрядно не пьянею. Но я знаю, что завтра мне нужно немного позаниматься, так что не хочу страдать от похмелья.
— Я пойду, — говорю я, хватаю свою сумочку и встаю со скамейки.
Мэтт протягивает руку и хватает меня за запястье.
— Подожди, — говорит он. — Я провожу.
Я быстро улыбаюсь ему, убирая свое запястье назад.
— Не надо. Я вызову Убер. Не волнуйся.
Я машу Элль на прощание и направляюсь к двери, но Мэтт идет следом.
— Не трахай его, Ленор! — Элль кричит нам вслед. — Ты можешь найти получше.
Мэтт бросает на нее недоверчивый взгляд через плечо.
— Эй, спасибо.
Я не могу удержаться от смеха, отмахиваясь от нее. Она обожает ставить всех в неловкое положение.
— Со мной все будет в порядке, — говорю я ему, когда мы выходим в ночь. Туман, кажется, сгустился, воздух влажный, но все жути исчезли благодаря толпам людей в саду за домом и идущим по дорожке.
Я останавливаюсь на обочине дороги и достаю свой телефон, открывая приложение. Мэтт стоит рядом со мной.
Я украдкой бросаю на него взгляд.
— Я в порядке. Правда. Не нужно нянчиться со мной.
— Я не нянчусь, — говорит он. — Я присматриваю. Если за тобой правда следят…
— Не знаю даже. Чем больше думаю об этом, тем больше кажется, что я параноик. Как ты всегда говорил, — я киваю в сторону церкви. — Возвращайся. Не оставляй Элль одну.
— Ты же знаешь, что она в норме, — говорит он. — А ты — нет.
Затем, прежде чем я успеваю пошевелиться, он протягивает руку, обхватывает мое лицо ладонями и целует.
Ах, черт. Элль что-то поняла, да? Она всегда улавливает то, чего не понимаю я. Я видела, что Мэтт пьян, но не думала, что настолько.
Я прижимаю пальцы к его груди и отталкиваю назад.
— Прекрати, — тихо говорю я, облизывая губы. Моя красная помада у него на лице.
— Прости, я… — он качает головой, проводя рукой по волосам. — Я просто думал, что мы могли бы начать все сначала.
Я выдавливаю сочувственную улыбку, мне не нравится, к чему все это клонится.
— У тебя есть девушка, Мэтт.
— Мне она не нужна.
Выражение моего лица становится испепеляющим.
— Если ты надеешься, что это звучит романтично, то нет. Серьезно, чувак. Ты пьян. Не понимаешь, о чем говоришь.
— А чего ты хочешь? — резко говорит он. — Ты знаешь?
Я ошеломленно моргаю, глядя на него. Мэтт всегда такой кроткий и хладнокровный, это первый раз, когда я вижу, чтобы он сердился на меня.
— К чему ты клонишь? — спросила я.
Он делает шаг ко мне, темные глаза сверкают в свете уличных фонарей.
— Я тянусь к тебе постоянно, — говорит он. — Но совсем не получается. Ты никого не подпускаешь узнать тебя. Ты даже сама себя не знаешь.
Я чувствую, как горят мои щеки, ненавидя то, как влияют на меня его слова.
— Возвращайся, Мэтт, — с трудом произношу я. — А то скажешь еще что-нибудь глупое.
Он пристально смотрит на меня мгновение, прежде чем шумно выдохнуть и развернуться, направляясь мимо вышибалы, пока не исчезает в темноте.
Что, черт возьми, на него нашло?
Дрожащими пальцами мне удается вызвать такси, который должен приехать через минуту. Он подъезжает, и я проскальзываю на заднее сиденье, пытаясь собраться с мыслями. Странная ночка, и то, что Мэтт стал так себя вести, перешло все границы.
Но меня не так уж волнует, чего он от меня хочет. Он пьян.
Размышляю над тем, что он сказал.
Что никто не может приблизиться ко мне.
Что я сама себя не знаю.
Он прав.
И бесит, что он это понял и использовал против меня.
Я вздыхаю и откидываюсь на спинку сиденья. Жесть какая-то, но наверное, лучше какое-то время с ним не видеться. Дать ему собраться с мыслями.