— Кстати, а где Эзра? — говорю я, оглядываясь по сторонам. — Тоже хотела его поблагодарить.
Ну, мы никогда по-настоящему не ладили, учитывая, что Эзра похитил меня, ударил локтем в лицо, а потом вел себя странно и жутко. Но все же, я доверяю Солону, и поэтому должна верить, что есть причина, по которой Эзра рядом. В конце концов, они бы не нашли меня без него.
— Он ушел, — говорит Вульф. — Вернется к ужину.
— Какой еще ужин?
— Тот самый! — восклицает Ивонн, хлопая в ладоши. — Сегодня вечером мы ужинаем все вместе, — она замечает озабоченное выражение на моем лице. — И под ужином я подразумеваю настоящую еду. У меня есть редкие стейки и все добавки к ним.
При упоминании о стейке у меня урчит в животе. За те две недели, что я провела в Шелтер-Коув, я почти ничего не ела. Но пировала Солоном через день, так что этого более чем достаточно, чтобы держаться на плаву.
— Один! — Вульф внезапно вскрикивает, падая на колени, когда пес врывается в дом вслед за нами. Бежит прямо к Вульфу, запрыгивает на него и облизывает с ног до головы. Конечно, после того, как Один выразил Солону свое одобрение по поводу меня, мы взяли его обратно в город. Это был правильный поступок, поскольку Один вел себя так, словно ему это место принадлежит больше, чем Солону, а садовник Анджело, похоже, испытал облегчение от того, что ему больше не придется возиться с собакой.
— Пойдем, — говорит Солон, хватая меня за руку. — Устроимся.
Мы поднимаемся по лестнице, и я бросаю взгляд вниз через плечо на Ивонн, Аметист и Вульфа, все трое теперь ласкаются с собакой, и у меня возникает сильная потребность защитить их всех.
Через несколько пролетов поднимаемся на мой этаж, но не останавливаемся, поднимаясь дальше по лестнице в его спальню.
— Что ты делаешь? — спрашиваю я его, когда он отпускает мою руку и открывает дверь. Затем быстро подхватывает меня на руки и несет через порог к кровати, потом опускает на пол.
— Что это было? — спрашиваю я, хотя должна сказать, что это зачеркнуло несколько романтических пунктов в моем мысленном список желаний.
— Подумал, что мы должны сделать это как следует, — говорит он, хватая меня за руки. — Нужно перенести кого-то через порог. Знаешь, что в мифах говорится о приглашении вампиров в дом? Что ж, эти мифы более или менее правдивы. Но для нас, если я внес тебя в дверь… значит, теперь ты живешь здесь.
— Я итак живу здесь, — говорю я ему. — Ты имеешь в виду… в твоей комнате?
— Верно, Ленор, — говорит он, вздыхая от нетерпения, но все равно целует тыльную сторону моей ладони.
— У меня есть право голоса в этом вопросе? — дразню я.
— Нет.
Я улыбаюсь. Честно говоря, это кажется правильным. Моя спальня тоже уютная и все такое, но через некоторое время она уже перестала быть моей, ведь я проводила каждую ночь в его постели.
— Хорошо, — говорю я, кладя руку ему на грудь. — Я перееду к тебе. Но думаю, что мне следует выбрать, на какой стороне кровати я буду спать.
У него почти отвисает челюсть, ноздри раздуваются.
— Я провел восемьсот лет на левой стороне кровати и сейчас не собираюсь уступать.
Я смеюсь.
— Ладно, хорошо. Ты победил. Но будешь мне кое-чем обязан за эту жертву.
Он закатывает глаза.
Я смотрю на лестницу, которая ведет к люку в потолке.
— Ты должен хоть раз отвести меня туда, — говорю я, указывая наверх.
Он мгновение смотрит на меня, размышляя, затем пожимает плечами.
— Ладно.
Он поворачивается и затем направляется к лестнице, его длинное, крупное тело с легкостью взбирается наверх.
Я следую за ним, ставя руки и ноги на перекладины и поднимаясь, пока он не протягивает руку и не подтягивает меня.
Наконец-то я здесь.
Оглядываюсь по сторонам.
— Ух ты.
Башня совсем не такая, как я ожидала. Это помещение меньше, чем я думала, просто маленькая квадратная комната с темно-синими обоями, с рисунками звезд. В углу стоит пара черных мешковатых кресел, переполненная стопка виниловых пластинок и проигрыватель.
— Что это за место? — спрашиваю я.
— Место для раздумий, — говорит он, устраиваясь на одном из мягких кресел. Вид его крупной, хорошо одетой фигуры меня возбуждает. Он похлопывает по месту рядом с собой. — Иди сюда.
Я подхожу к нему и сажусь. Кресло-мешок двигается подо мной, я чуть ли не падаю на спину и беспомощно смеюсь, глядя на Солона, потом на вершину башни над головой. Ограждающие доски были сняты, остались стропила, поднимающиеся все выше и выше. Но в левой стороне будто какое-то дохлое животное, смотрящее на нас с края.
Я прищуриваю глаза.
— Э-э, это летучая мышь? — спрашиваю я и оглядываюсь на Солона, который улыбается мне. — Серьезно?
— Я тут не при чем, — протестует он. — Давай просто скажем, что люди, которые раньше жили здесь, много употребляли.
— Ужас какой, — размышляю я. Но упоминание о летучей мыши напоминает мне кое о чем другом. — Слушай, не так давно ты сболтнул, что Дракула — это Драмакула, кстати, отличный каламбур. Но… Дракула ведь ненастоящий, да?
Улыбка Солона становится загадочной, его глаза блестят.
— Не уверен, что мне следует говорить тебе правду. А то еще пойдешь и влюбишься в него.
Мои глаза расширяются.
— Хочешь сказать, он настоящий, живой?
Еще одна хитрая улыбка.
— Давай просто скажем, что писатель Брэм Стокер во многом ошибся насчет Влада. И, по счастливой случайности, во многом оказался прав.
Я размышляю над этим, вспоминая все фильмы о Дракуле, которые видела, задаваясь вопросом, какие моменты были реальными, а какие нет.
Затем переворачиваюсь на бок и смотрю на Солона.
— Ладно. Итак, что касается Дракулы, кто твой любимый вампир?
Его темные брови взлетают вверх.
— Мой любимый вампир?
— Кроме тебя самого, — быстро добавляю я.
— Ой. Что ж, наверное, Граф.
— …Граф Дракула?
Он улыбается мне.
— Нет. Граф фон Граф30, — говорит он. — С улицы Сезам, — он тычет в меня пальцем. — Раз-ах-ха-ха, — произносит он в своем лучшем исполнении, когда подносит руку к моей шее, щекоча. — Два-ах-ха-ха.
Я вскрикиваю, пытаясь пошевелиться, но чертово кресло не дает встать, а потом Солон меня целует.
Мы проводим довольно много времени там, наверху, в комнате башни. Включаем музыку, раздеваемся догола, ну, знаете, делаем все то, что делают после долгой поездки с северного побережья.
В конце концов, мы возвращаемся вниз по лестнице, в его спальню, в мою новую комнату.
И вот тогда до меня все доходит.
Перемены, которые произошли в жизни за последние пару месяцев.
Шелтер-Коув был настоящим убежищем. Я забыла о том, что происходило, что случилось со мной, моей семьей, что случилось с Элль, с Мэттом, отодвинула их в сторону, как в туман.
Теперь, вернувшись в город, эмоции опять возвращаются.
— Что не так? — спрашивает Солон, кладя руку мне на плечо и пытливо вглядываясь.
Я с трудом сглатываю, пытаясь справиться со своими чувствами.
— Не знаю, что мне делать в этом мире, — шепчу я ему.
— Что ты имеешь в виду? — спрашивает он, подходя ближе.
Я поднимаю на него взгляд.
— Чувство… будто я не знаю, чего ожидать от себя. Я помню, что сделала с Яником там, в сарае, почувствовала огонь, силу, но не знаю, что это значит. Я наполовину вампир. Наполовину ведьма. Но ничего цельного.
— Нет, Ленор, — яростно шепчет он, хватает меня за руки, прижимая костяшки моих пальцев к своим губам. — Ты — всё мое сердце.
Если бы он не держал меня, я бы упала на колени.
Боже милостивый.
Я качаю головой, заставляя себя хоть раз в жизни не расплакаться. Нельзя плакать каждый раз, когда он говорит что-то настолько проникновенное и романтичное, а то я навечно превращусь в лужицу слез.
— Давай поужинаем, — говорит он, беря меня за руку и выводя из спальни.
Я следую за ним, спускаюсь по лестнице, прохожу мимо увядших роз и заставляю их цвести.
Мы пришли как раз вовремя, потому что стол уже накрыт, и когда входим внутрь, я понимаю, что это первый раз, когда нахожусь рядом со всеми пятью жильцами (а теперь и с собакой) одновременно, в одной комнате.