Любовь Сергеевна Безбах
Черное солнце
(Ночь — )
Склон поросшего лиственницей холма пополз вниз. "Померещилось", — решил Костя Житухин, однако приглушил мотор параплана и плавно заскользил вниз, чтобы рассмотреть холм вблизи. Не померещилось. Холм раздался на шесть частей, которые сместились от центра в стороны. "Что за чертовщина творится за нашим городом?! — удивлялся любитель воздушных прогулок. — Отродясь не видел ничего такого". Костя набрал приличную скорость и завел мотор, выбирая лучший обзор. Между раздавшимися склонами он увидел выкрашенный в хаки купол, который красиво раскрылся лепестками, как бутон. Внутри его Костя разглядел матовый шар. Поверхность шара раскрылась двумя половинами, словно веки глаза, явив на свет хрустально-прозрачный шар поменьше. Посередине хрустального шара темнела замутненная точка или впадина. Сходство с глазом было удивительным. Житухин присвистнул. "И ведь никто ничего не знает, — подумал он. — Вот это сенсация!" Подумав о сенсации, Костя испугался, вмиг покрылся липкой испариной и направил параплан в сторону. Движок взвыл на форсаже. Зрачок "глаза" и мотор связала белая трескучая молния. Стало тихо. Склоны холма сомкнулись. Параплан накренился и плавно пошел на снижение.
Костя умело направил параплан в сторону диких пляжей за городом. Его снедала тоскливая жалость к мотору, на который парень долго откладывал деньги. "Карлсончик", — обозвала Костю Наташка, когда впервые увидела пропеллер за спиной друга. И долго хохотала. Это не помешало ей кататься с ним вдвоем на параплане, а потом летать и самой под Костиным надзором с земли.
А теперь любимая машина угроблена какой-то хреновиной, о которой никто не знает. Провались она, такая сенсация! Где-то невдалеке отчетливо стрекотал вертолет, и стрекот его приближался. Парапланерист повертел головой, но ничего не увидел.
Костя ловко приземлился на морской песок и огляделся. Вертолет он увидел только сейчас — машина снижалась прямо на парня. Стрекот стал оглушительным. Вертолет приземлился рядом, вздыбив песок. Испуганный Костя отпрянул и повернулся спиной к поднятому ветру с песком. Из вертолета повыпрыгивали парни в камуфляже и с автоматами. "Это что еще за цирк?" — подумал Житухин и теперь уже испугался не на шутку. Его молча повалили, быстро обыскали и поволокли к вертолету. Костя досадливо завыл. Его ноги упрямо бороздили песок. "Вот что я, блин зеленый, вляпался?" — мучительно думал Житухин. Его между тем бесцеремонно заталкивали в вертолет.
Костя не мог видеть, куда его доставили, потому что его голову замотали в мешок. Его без объяснений упрятали, как понял Житухин, в бункер под землей. Потерпевший крушение парапланерист был изумлен таким поворотом и все свое негодование излил на металлической двери. Ее оглушительный грохот давал упоение. "Может, хоть теперь со мной поговорят? — думал Костя, злобно колотя в гудящую дверь руками, ногами и периодически — крепким задом. — Должен же я знать, что все это значит, и, главное, сколько меня будут здесь держать?! Ну, расписку дам о неразглашении, если надо. Да кто мне поверит, в конце концов? И вообще я ничего не видел и ничего не знаю".
— Я ничего не знаю, слышите?! Выпустите меня отсюда! — кричал он в каждый из четырех углов под потолком.
Однако его никто не посетил, кроме курносого парня в штатском. Курносый открыл окошечко в двери, сунул миску с едой и питье и тут же закрыл окошечко.
— Э, пацан!!! — завопил Костя и снова взялся колотить в дверь, пока не устал. "Голодовка!" — торжественно провозгласил про себя Житухин. Десять минут спустя он съел все до крошки и выпил компот. Вкусно!
"Бункер" представлял собой помещение четыре на четыре метра с потолком в два с половиной и содержал металлическую койку и стол. В углу стояла банальная параша. Именно она вызывала в Косте особенное сопротивление. Больше ничего там не было. Костя затосковал. Сначала он вспоминал дела, которые надо было сделать за сегодняшний день, потом дела сами собой отпали, и Костя стал думать о Наташке. Чем она ему нравилась — так это неизменно хорошим настроением. Смешливая, улыбчивая девушка. И ему всегда настроение поднимет, растормошит. Интересно, что бы она сейчас сказала? С ней бы здесь не было так тоскливо. Нет, не надо ее сюда… "А ведь я так хотел завтра посмотреть солнечное затмение! — злобно думал Костя. — Как я его ждал! Небось, никто из этих остолопов, которые меня здесь держат — незаконно, между прочим! — не ждет затмение так, как я! Ну, если меня до завтра не выпустят!.."
По Костиным представлениям, уже истекли сутки. Парень измаялся. "Бункер" был исхожен вдоль и поперек. Раздражение и злость накапливались, и Костя время от времени частично сбрасывал его, выколачивая из двери оглушительные звуки. Можно было гордиться тем, что его подстрелили из какого-то невиданного оружия, возможно, еще не доработанного, видеть которое не стоило. Но Костя совсем о том не думал. Яркое воспоминание стерлось и задвинулось куда-то в темный угол.
А завтрак все задерживался и задерживался. Негодование Житухина росло вместе с голодом. Когда парень в очередной раз выдавал барабанную дробь, удары достигли цели: окошечко в двери открылось, и в нем показался круглый глаз.
— Никого нет с утра, сам ничего не понимаю, — миролюбиво сказал курносый, предотвращая лавину слов. Окошечко немедленно захлопнулось. Костя забарабанил снова и барабанил, пока не выдохся. Потом он плюхнулся на кровать и уставился в одну точку немигающим взглядом.
Дверь в бункер начала медленно открываться. Костя вскочил и обескураженно уставился на нее. В узком проеме замаячило мертвенно-белое лицо курносого. Они оба молчали и смотрели друг на друга.
— Эй, — неуверенно окликнул Костя курносого.
Безумные глаза на белом лице расширились еще больше.
— Там, — сказал курносый и показал большим пальцем куда-то себе за спину и вверх. Медленно повернулся и ушел. Житухин слушал, как дрожат под его ногами железные ступени тряской лестницы.
Дверь осталась открытой, но теперь Костя не торопился покидать "бункер". Преодолев барьер мистического страха, узник осторожно выглянул за дверь. Он увидел крутую металлическую лестницу, слабо освещенную электрическими лампочками. Она вела и вверх, и вниз. Стояла идеальная тишина. Костя, стараясь не шуметь, стал крадучись подниматься наверх. Он остро жалел, что не взял с собой "ИЖ-79". Всего лишь "травмат", но сейчас так хотелось ощутить под пальцами его поверхность! Еще больше хотелось закатить кому-нибудь пулю в лоб. Не себе, конечно. Костя поднялся на два пролета и обнаружил на лестничной площадке две двери. Одна была заперта, зато вторая легко открылась. За ней находилась крошечная комнатенка, в которой Костя увидел монитор с изображением знакомого пустого бункера, стол, а над столом — ноги. Костин взгляд медленно заскользил по ногам вверх, дошел до пояса и остановился. Дальше смотреть было страшно. Житухин рывком вскинул глаза, мельком увидел страшное лицо курносого и выпрыгнул из комнаты спиной вперед. Быстро оглянулся. Никого. Бесшумно затворил дверь. Энергично потер приподнявшийся, зудящий скальп. Стал подниматься по лестнице дальше. Выше, выше…
И тут он увидел выход. Дверь была открыта. С сильно бьющимся сердцем Костя с опаской вышел на свежий воздух. Вместо позднего утра на улице царила странная ночь. На небе светили яркие звезды, за деревьями полыхало красно-оранжевое зарево. Пожар? Было слишком, даже чересчур тихо. От крыльца, на котором столбом стоял Житухин, простирался парк, заснувший в сказочном безветрии. И тут Костя увидел черное солнце. Солнечная корона яростно полыхала серебристым огнем. "Солнечное затмение!" — обрадовался Костя. Он так его ждал и так мечтал о нем, что теперь запрыгал на крыльце от радости, забыв обо всем на свете.
Солнце вспыхнуло. Показался узкий серпик. Серебристое сияние исчезло. По светлеющему парку побежали волнообразные тени. Звезды быстро гасли. Радуясь, Костя пошел по аллее прочь из парка. Ушедший страх оставил в груди неприятное жжение. Светало. Решетчатая калитка оказалась не запертой. Костя оглянулся на молчаливое здание, из которого вышел. Со стороны оно ничем не отличалось от других частных особняков, стоящих поблизости. Житухин без труда узнал район, в котором, казалось, ничего секретного не водилось. Уж сколько раз он купался в море именно здесь! Косте не понравился взгляд черных провалов окон. Он подумал, что ему не мешало бы соблюдать осторожность, чтобы не попасться кому-нибудь на глаза, но страха больше не было, и "ныкаться" по кустам ему не хотелось. Костя торопливо вышел из парка и сразу оказался на берегу моря. От зрелища, которое он там увидел, волосы снова зашевелились у него на голове, как змеи, неприятно приподняв скальп. Берег был усеян трупами. Царила мертвая тишина, не было ни малейшего дуновения ветра, белесое море остекленело. Костя инстинктивно спрятал нос в рукаве, хотя запаха не было. Он быстро пошел вдоль берега, оглядывая тела. Все умерли от какой-то одной болезни. Кожа отслаивалась от умерших большими кусками, обнажая обугленную плоть. Обезображенные лица, торчащие глянцевые кости, отвратительная черная мякоть — Житухин понял, что не в состоянии больше сделать ни шагу, остановился и затравленно огляделся по сторонам. Его вырвало.