Земную кору в этих местах беспрерывно пучит и сдвигает в океан. Бывало, что за километры от берега, в пустыне, откапывали старинные корабли и хрустели окатанной галькой — останцем древнего пляжа. Однако самые убийственные неожиданности поджидают странников в прибрежных водах. У Каоковельда дно океана постоянно «колышется» — в приглубом месте вдруг вырастают рифы, выглядывают островки, а морские скалы, наоборот, опускаются и таятся коварными мелями. Плавное Бенгельское течение, несущее холодные воды от самой Антарктики (и ставящее по-над береговой линией непроглядные туманы), может вдруг рвануться, закружить водоворотом…
И именно здесь Совету Объединенных Правительств Афросоюза приспичило выстроить терминал по приёмке айсбергов и отгрохать гидрокомплекс «Этоша». Строить их взялись ТОЗО и АЗО на пару. Первыми на «стройку века» прибыли добровольцы-китопасы с ранчо «Летящая Эн». Грузовой дирижабль выгрузил звено субмарин в акватории айс-терминала — гигантской искусственной бухты, врезанной в скалистый берег прямоугольником. Айс-терминал «Каоковельд» будет способен принимать самые большие ледяные горы, буксируемые сюда из Антарктиды. Берега бухты были нарезаны ровными уступами, на самом верхнем из них располагался посёлок операторов-строителей из Тихоокеанской СО. [24]Тем предстояло возводить циклопические сооружения — колоссальные бункеры, титанические дробилки, исполинские транспортёры, лёдохранилища, коллекторы, каналы для переброски талой воды в Этошу… Работы — море!
Утреннюю планёрку вёл прораб Дзадцно — ладный, крепкий абориген лет пятидесяти, не снимавший каски даже в помещении. Работников собралось не слишком много. От учёных пришёл Кейчхуама, невысокий бушмен с раскосыми глазами и желтоватым цветом лица. Океанцев представлял сам генрук — Сихали решил активно отдохнуть.
— Та-ак… — внушительно начал Дзадцно. — Ну что? Работы идут, из графика пока не выбиваемся. Цзинчхана, будешь заряжать пятнадцатый блок, как и договаривались. Поднимай своих подрывников — и вперёд…
Мелкий, но величественный Цзинчхана покивал головой в кудряшках с проседью.
— Как взрывные работы пройдут, твоя очередь подойдёт. Слышал, Гунько?
Старший оператор тяжёлых систем Опанас Гунько потёр колени и сказал:
— Сделаем. Вы бы лучше разобрались с этими злыднями из Виндхука! Ну шо это — доставили нам пять бульдозеров с ручным управлением. Мы-то просили автоматы! А так… Ну кого я на них посажу?
— Разберёмся, Гунько, — строго сказал Дзадцно. — Разберёмся. Посади пока Кизино. Ташпулатова посади. Этого… Абдуллу.
— Ага! — изобразил Гунько сардоническую усмешку. — А системки мои сами будут пахать, да?
— Разберёмся… — нахмурился Дзадцно. — Ребята у тебя рукастые…
— Рукастые и ногастые, — сказал кто-то из толпы.
— Разговорчики! — сердито сказал прораб, болея за трудовую дисциплину. — Та-ак. Профессор, что у вас?
Кейчхуама встал и тут же сгорбился, будто его потянуло обратно на стул.
— Не нравится мне одно место… — проговорил он и показал на карте. — Вот здесь, чуть к югу от терминала. Какая-то тут неопределённость… Поверхность-то мы вроде исследовали, а глубины не трогали. Надо бы провести бурение, хотя бы в двух-трёх точках, в квадрате 7-А…
— Справитесь, Тимофей Михайлович? — спросил прораб.
— Буры-автоматы будут? — ответил вопросом Браун.
— Дадим! — поспешно сказал Кейчхуама.
— Значит, справимся.
— Та-ак… — сказал Дзадцно. — Та-ак… Наас, когда у вас последний пробой?
Наас ван Гельдер, молодой бригадир лазер-проходчиков, бодро ответил:
— Если не подведут энергетики, то сегодня ночью. На шестнадцатом блоке — там группа скал торчит по линии трассы, начнём их выжигать помаленьку.
— А завтра?
Наас сделал удивлённое лицо.
— Завтра же эвакуация! — сказал он.
— Ах! — подскочил профессор Кейчхуама. — Я совсем забыл предупредить! На завтра запланирована промывка пустыни Намиб, состоится экспериментальный пуск ППВ! [25]
— ППВ? — озадачился прораб.
— Переброска пресной воды! В Антарктиде уже работает термостанция, она растапливает лёд, и образуется огромное такое пресное озеро. Завтра включатся излучатели, создавая мощные потоки заряжённых частиц, которые подхватят водяные молекулы и перенесут их сюда, в Африку. Это будет как бы дождь, несомый ураганом, — по дуге он поднимется в стратосферу и затопит пустыню Намиб. Головную станцию ППВ расположили в Мирном, направляющие башни находятся на Кергелене, где-то на островах Крозе и на вершине Нджесути, [26]а замыкающая стоит у озера Этоша-пан.
— Да знаю я это всё, — недовольно сказал Дзадцно. — Меня другое интересует: почему не поставили в известность руководство?
Профессор в совершеннейшем смущении прижал пятерню к сердцу, расточая немые извинения.
— Ладно, — вздохнул прораб. — Та-ак… Ну, у меня всё. Идёмте работать!
Навесив бур-мобили, субмарины вышли в море. Квадрат 7-А находился на глубине девяноста метров — светлый песчаный уступ с редкими каменными глыбами и коркой ила. Дно было более-менее ровным, но безжизненным — ни кораллов, ни водорослей. Даже рыбин и тех не плавало ни одной.
— Сероводород, — предположил Илья Харин.
— Очень даже может быть… — протянул Браун.
«Орка», колыхаясь, прошла над придонным мутьевым потоком, всею обшивкой ощущая дрожание и гул. Здесь земля и океан соревновались, кто сильнее, и суша одолевала воду.
— Право на борт, — скомандовал Тугарин-Змей. — Пятьдесят метров.
Сихали поднял субмарину на заданную глубину. Прямо под ними дно было плоским, занесённым песком. Восточнее, ближе к берегу, дно поднималось и состояло из больших каменных глыб с грубозернистой поверхностью. В сторону моря отходил скалистый хребтик, поднимавшийся до отметки тридцать метров, а за ним начинался обрыв в абиссаль.
И хребтик, и песчаный уступ понижались к югу, а к северу протягивалась неширокая полоса илистого дна. Субмарина заплясала, приблизившись к отвесной чёрной скале, — первая береговая ступень. Тупой дрожащий гул прибоя проникал в рубку, а вода ходила взад-вперёд, баламутя песок. От греха подальше Сихали взял мористее.
— Первый пошёл, — сообщил Тугарин.
Тяжёлый шар микробура отделился от «Орки» и ухнул вниз, исчезая в клубах ила. Потом облачко мути взбурлило ещё пуще, а когда осело, бур-автомат пропал — закопался.
— Осадочные, осадочные… — читал Сихали с экрана показания бур-мобиля. — Сера пошла… С чего бы это? Сейсм прошёл… Слабый, но есть. Опять… Газовыделение… Уходим! — закричал он вдруг, и в ту же секунду чистое дно вздыбилось холмом, трескаясь и расходясь мутью. Гулкий удар сотряс подлодку.
«Орка» завертелась в ревущей туче пузырьков и комочков глины, а потом коричневая грязевая волна накрыла субмарину, вминая её в песок и заваливая извергнутым грунтом.
Свет в рубке мигнул и погас, на подволоке [27]загорелись красные аварийные лампы.
— Замечательно… — сказал Тимофей. — Кажись, влипли. В прямом и переносном смысле. Что с реактором?
— Норма… — пробормотал Змей, оглядывая побуревшие иллюминаторы и верхний колпак.
— Водомёт?
— Выдает отказ.
— Забился, наверное. Продуй цистерны!
Илья продул.
— Носовые еле давят.
— А кормовые?
— По нулям.
— Превосходно…
Харин повернул к командиру озабоченное лицо и предложил:
— Через люк, может?..
— Ну вот ещё! — заворчал Сихали. — Не хватало нам ещё грязи в отсеке…
Тугарин-Змей мигом приободрился — если уж командир больше всего боится грязюку развести, то чего пугаться?
В рубке повисло молчание, но тихо не было — размеренный гул прорывался и через толщу ила, борта «Орки» держали тупые удары и толчки. Волнами проходила вибрация. И вдруг басистое гудение пропало — будто кто его выключил.