— Я не спрашивала.
— Ладно, намучаюсь я с тобой, чувствую. Ох, намучаюсь. — Борис затушил окурок о блюдце. — Но с этой деревней работать невозможно. Они в метро заходят — их сразу менты вычисляют. По глазам, по походке. А Ленка, которая с тобой была, слишком на шлюху похожа, да она такая и есть, ее тоже все время тормозят, везде, на каждом шагу. Ей только в лесу стрелять. И боевиков обслуживать. Что она успешно и делает. А ты образованная, интеллигентная, вон врача какого подцепила. Ладно. — Борис встал. — Выжми его по максимуму. Пусть выведет тебя на друзей брата, на рокеров, только на известных. Не на шпану какую-нибудь. На тех, что будут выступать. Узнаешь, когда репетиция будет у них в «Лужниках», должна быть, ну, или их операторы должны туда идти звук строить. И доложишь мне. Сразу же. Пиши мой мобильный. В телефон пиши.
Гульсум послушно занесла номер Бориса в свой телефонный справочник. Теперь у нее был модный мобильный телефон, дорогой, с диктофоном и мини-фотокамерой, со множеством функций.
— Давай сюда спутниковый, он тебе больше не нужен.
Гульсум прошла в комнату и вынесла Борису большую трубку спутникового аппарата. Борис бросил его себе в сумку.
— Жду звонка. Даю тебе неделю. Времени у тебя полно. Ясно?
— Ясно, — ответила Гульсум.
— Все, пошел. Закрой за мной. — Подходя к двери, он оглянулся. — И не шляйся по Москве одна. Мало ли что. Сиди дома. Вон у тебя все есть, телевизор, магнитофон. Видик нужен? Хочешь видик — купи. Денег у тебя море.
— Мне не нужен видик, — отчеканила Гульсум. Борис внимательно посмотрел на нее, вздохнул (да, непростой ему экземпляр попался) и сказал: — Как хочешь. Дело твое. Закрывай.
И вышел на лестничную клетку. Гульсум закрыла за ним дверь, прошла на кухню и открыла форточку — проветрить после его курения.
Она налила себе чай, но только поднесла чашку ко рту, как тут же чуть не опрокинула ее — рука дрожала. Чай пролился на стол, она взяла тряпку и вытерла. Вот тебе и сверхчеловек, подумала она. Прошла в комнату, легла на диван и стала спокойно следить за своими мыслями, которые роились в ее голове и одна выталкивала другую.
Дима, Борис, теракт, рокеры, колокола, кофейня… В ее мозгу проносились картины и звучали обрывки фраз. Потом она долго вспоминала лагерь в пустыне. Вспоминала Хасана, его удары, все приемы, которые она знала, вспоминала Катрин, Лену. И опять Диму, и опять задание Бориса — все разузнать о друзьях его брата, рок-музыкантах, подружиться с ними, узнать, когда репетиции рок-фестиваля, и доложить ему.
Что делать? Как быть? С чего начать? Или не начинать ничего вовсе? А что тогда? Пуля в лоб? Пистолет он ей выдал красивый. Стрелять она умела прекрасно, а в себя-то уж точно не промахнется. Но нет, это она всегда успеет.
Гульсум долго лежала на диване, глядя в потолок, и наконец поняла, как ей поступить. Она будет решать проблемы по мере их поступления, как она однажды прочитала в умной психологической книжке. Она не будет думать ни о чем. Будет жить как животное. Руководствоваться сегодняшним днем и сегодняшней целью. Спокойно следовать указаниям Бориса и в то же время делать что хочет она, то есть встречаться с Димой. Это аморально? Ну и пусть. Она использует Диму? Как? Так, что через друзей его брата получит нужную ей информацию? Но какая разница, через кого она ее получит?
Теперь дальше, о чувствах. Она все-таки живой человек, не надо себя обманывать, и Дима ей нравится. Значит, она будет встречаться с ним. Тем более что это теперь даже санкционировано. Дима не пострадает, это она поняла. Он лечил чеченского командира, даже спас его от смерти. И Борис сказал, что за доктора ему перережут горло свои. Значит, пока можно жить дальше, а там видно будет.
Когда Гульсум ложилась спать, она с удивлением отметила, что за то время, когда приехала в Москву, она почти ни разу не вспомнила о родителях и о брате. И подумала о них только сейчас. Дала себе волю и немножко поплакала. Так в слезах и уснула.
Антонио позвонил за два дня и напомнил, что ждет всю группу на день рождения. О том, как к нему добираться, они могут не беспокоиться — он пришлет машину.
В назначенный день к их коттеджу подкатил лимузин, такие Саша в Москве видел только у звезд эстрады. С Антонио они договорились, что пробудут у него два дня и что выступят на двух вечерах. На третий день утром они должны уехать. Их с таким же комфортом доставят домой.
В лимузине были бар, телевизор, видеомагнитофон. Играла тихая приятная музыка. Саша сразу узнал джазовые композиции Майлса Дэвиса и порадовался вкусу Антонио — не какая-нибудь итальянская попса, а супер-звезда золотого века джаза. Он тут же сообщил об этом девушкам. Помощник Антонио, молодой Джованни, предложил им шампанского, и они не отказались. Джованни извлек из бара бутылку, легко открыл ее, разлил в бокалы.