Саша подошел получать посадочный талон, девушка с дежурной улыбкой спросила его:
— Smocking?
Саша, не колеблясь, ответил:
— No, drinking, — и услышал взрыв хохота Иржи и Марчелло.
Он помахал всем рукой, раздарив воздушные поцелуи, и прошел в зону паспортного контроля.
Усевшись в кресло, Саша уснул крепким глубоким сном и проспал до самой Москвы. В Шереметьеве он включил телефон и позвонил Паше, сообщил, что прилетел. Но пока паспортный контроль, багаж, то-се, раньше чем через два часа он не выйдет. Павел сказал, что выезжает.
Александр смотрел на толчею аэропорта и испытывал странное чувство. Прошел всего месяц, а ему казалось, что он был в Италии несколько лет. Как будто позади целая эпоха.
Он вышел из зоны паспортного контроля быстрее, чем ожидал. В Шереметьеве почему-то российские граждане, вернувшиеся домой, особого интереса для пограничников не представляли, они отнеслись к прибытию соотечественников на редкость демократично. А может быть, просто не хотели долго возиться ночью.
Александр стоял у стойки бара и пил кофе. Чашка задрожала у него в руках. Он осторожно поставил ее на блюдечко и смотрел перед собой. Сергей Кудрявцев, Олигарх, его хозяин, жал руку Игорю, своему помощнику, и что-то быстро говорил ему. Игорь кивал. Что-то сказал шефу, тот отрицательно помотал рукой, развернулся и пошел в зал прилета.
Он не видел меня, ну и хорошо, подумал Саша. Еще не хватало объяснять ему сейчас всю ситуацию. Да он и не стал бы этого делать. И вдруг он понял: да ему совершенно наплевать. Олигарх, «Кошки», все это было так давно. Саша не собирался возвращаться к этой жизни. Он достойно простился с ней в Италии и теперь начинает новый круг. Олигарх уезжает? Ну и на здоровье. Это теперь не его дело. Счастливого пути, дорогой шеф. А вот и Пашка. Ура!
Дима и Гульсум сидели на скамейке в парке и смотрели на пруд. Дима обнял девушку, и она положила голову ему на плечо.
— Ты, наверное, долго мучилась — говорить мне или нет, да? — спросил он.
Гульсум кивнула.
— А теперь — как гора с плеч? — Она опять качнула головой на его плече. — Да, но что же делать? — он тяжело вздохнул. — Времени-то совсем мало.
Гульсум подняла голову и посмотрела на него.
— Наверное, надо предупредить. Возможно, теракта и не будет, но это 50 на 50.
— Кого предупреждать? ФСБ?
Гульсум смотрела Диме в глаза. Теперь, когда камень свалился с ее сердца, она полностью доверяла Диме и готова была делать все, о чем бы он ее ни попросил. Она пожала плечами.
— Нельзя, — уверенно сказал Дима. — Бесполезно. Устроят панику, а в результате ничего не сделают. И нас к тому же арестуют.
— Я могу одна…
— Об этом вообще забудь. Одна она может… — Он задумался. — Нет, ФСБ нельзя. Если только через знакомых.
— Если теракт будет, я знаю, кто будет его осуществлять, — сказала Гульсум. — Дима с интересом смотрел на нее. — Я знаю эту девушку. Она была со мной в лагере. Это Лена, снайпер. Она приехала вместе со мной как моя дублерша.
— И что из этого? Что ты хочешь этим сказать?
— Я возьму ее на себя, я все сделаю чисто. Меня этому учили. И правда, все так просто, как же я сразу не догадалась.
— Что ты имеешь в виду? — Дима напряженно пытался понять, к чему клонит Гульсум.
Надо сделать так, чтобы он не волновался. Максимально все преподнести безопасно для него.
— Я укажу на нее. Не волнуйся, это я смогу, с этим справлюсь. Все, решено. Так я и сделаю.
— А если…
— А если этот вариант срывается, то нам не остается ничего другого, как предупредить ФСБ. Как запасной вариант, но он не понадобится, я уверена.
Дима что-то обдумывал.
— Ты так считаешь? Ох, все это очень опасно, Гульсум.
— Не более опасно, чем ждать взрыва или заявлять в ФСБ.
— Может быть, ты и права. Только дай мне слово — если первый вариант не проходит, ты сообщаешь мне обо всем, и я тут же иду в ФСБ. Хорошо?
— Конечно. — Гульсум опять положила голову Диме на плечо.
Представляю, как меня там встретят с такой информацией после чеченского плена, подумал Дима.
— Лена? Ты? — Гульсум набрала номер Лены, дождавшись, когда Дима пустил душ.
— Я… — на том конце трубки удивленный голос. — А кто это?