— Гульсум.
— Привет, Гульсум, вот кого не ожидала услышать. Что-то случилось? Нужна помощь?
— Да нет, я хотела только узнать, ты завтра будешь в «Лужниках»?
— Гульсум, ты что, мы же говорим по мобильной связи.
— Да, прости. Это я так, хотела узнать про рок-фестиваль. Я теперь рок-музыкой увлекаюсь.
— Ты лучше классикой увлекайся. Зачем тебе рок-музыка? Тебе же сказал педагог по вокалу, что рок не для тебя. Вот и не лезь, ясно?
— Ладно, ясно, извини, что беспокою.
— Ну что ты, пожалуйста, всегда рада. Как вообще дела?
— Все о’кей.
— Рада за тебя. Ну, пока. По этому телефону больше не звони, с завтрашнего дня у меня новый.
— Какой?
— Не знаю пока. Надо будет — сама позвоню. Пока.
— Пока.
Дима вышел как раз, когда они закончили разговор. Он посмотрел на трубку, но спрашивать ни о чем не стал. Он полностью доверял Гульсум.
— Ты нашла свою Лену? — только спросил он.
— Да, нашла, все в порядке. Не волнуйся ни о чем.
— Ну, как я могу не волноваться? Как? — Он подошел к Гульсум сзади и обнял ее.
— Вот так, не волноваться, и все. Это мое дело. И я доведу его до конца.
— Я боюсь за тебя, и вообще — боюсь, честно говоря, первый раз так боюсь.
— Если не проходит первый вариант, а он пройдет точно после того, как я нашла Лену, но все же если он вдруг не пройдет, мы предупреждаем охрану, ФСБ, и тогда всех эвакуируют. Взрыв спланирован на разгар фестиваля, когда начнут выступать самые известные группы. Это я знаю точно. Значит, в запасе, как минимум, два часа. Не волнуйся. — Гульсум ответила на Димин поцелуй.
Дима удивился тому, что даже в такие минуты он страстно хотел Гульсум, что страх только увеличивал его возбуждение. Он подхватил ее на руки, зарычал и стал раздевать ее. Она смеялась и так же быстро раздевала его.
Они занимались любовью часа полтора. Потом Гульсум положила голову ему на грудь, и так, расслабленные и счастливые, они лежали, глядя в потолок. Они почти не спали ночью и теперь, утомленные сексом, занятия которым они прекращали только для того, чтобы поесть или принять душ, быстро уснули.
Гульсум проснулась. Посмотрела на настенные часы — пора вставать. Она в отличие от Димы совсем не чувствовала никакого волнения — она не сомневалась, что все сделает правильно. Она найдет Лену. Гульсум прекрасно знала, в каком месте будет находиться девушка — все уроки по подготовке террористических актов она усвоила «на отлично». Сделает так, что та сама укажет ей на взрывное устройство, потому что Лена умирать не собирается. Это Гульсум знала точно. Борис? С ним ей тоже предстоит разобраться. Но она ведь к этому готова, значит, никто не застанет ее врасплох.
А теперь пора пить кофе и собираться на рок-фестиваль.
Павел увидел Гульсум и сразу понял: она. Это она встретилась ему босиком во дворе Олигарха на Ленинградском проспекте. Та же фигура, то же лицо, но главное — те же глаза, их подделать невозможно, тот же взгляд. Но ему так и не удалось устроить очную ставку, то брата надо было встречать, теперь вот опять не до этого. Ладно, после концерта, сегодня важный день — выступает Сашка со своей группой. Это первый его крупный дебют, дебют на огромной сцене «Лужников», перед огромной аудиторией. Засветка, начало карьеры. Ладно, чеченка никуда не денется. Надо только поаккуратнее поговорить с Димой. Сначала — с ним, потом — с ней. Или сразу с ней? Об этом он еще подумает.
Катя приветливо поздоровалась с Гульсум. Она смотрела на Димину подругу с восхищением. Что-то с ней произошло с тех нор, как они виделись, подумала Катя. Гульсум изменилась. С ней стало как-то легче. Появился блеск в глазах. Вот что значит любовь. Катя посмотрела на Диму и увидела точно такой же, как и у Гульсум, свет в глазах.
Впереди у меня, возможно, смертельная операция, а я чувствую себя, как будто действительно иду на рок-концерт и больше ничего, кроме рок-музыки и кумиров, меня не волнует, весело подумала Гульсум.
— Мы пойдем раньше. Гульсум хочет посмотреть зал, подготовку рок-музыкантов, — сказал Дима. — Встретимся на вип-местах. Это сразу после танцпола, на возвышении стулья, так Сашка сказал.
— Да там нечего смотреть, — удивился Паша, а потом подумал: ну, может, они хотят побыть одни? А может, все-таки не она? — вдруг мелькнуло у него в голове. Слишком уж открытый и веселый взгляд был сегодня у подруги брата, а та была вся дикая, встревоженная, взвинченная. Нет, все-таки она — глаза. Чудеса какие-то. Ничего, все выясним, успокоил он себя. Если она и правда такая, какой кажется сейчас, то выяснить это будет несложно. С такой симпатичной и открытой девушкой можно говорить обо всем, думал Павел. Что с ней произошло? Что с ней сделал братишка? Он настоящий герой — и не потому, что работал под пулями в Чечне. А потому, что может изменить характер женщины за несколько дней, а этого, как известно, не удавалось сделать еще никому. Век живи — век учись, решил Павел, глядя, как весело удаляется парочка в сторону Дворца спорта.