Глава 29
Людовик был зол. Он получил донесение от своих агентов почти неделю назад и никак не мог успокоиться. Там была его жена, его сын! Случись с ними что — он бы обратил в пламя весь мир… ну или постарался бы это сделать. Он делал всё, чтобы найти чёртову де Пейн. Людовик даже начал собирать магистров, готовых отправиться на охоту за дочерью основателя ордена, но о ней не было никаких вестей. Маг тринадцатого ранга словно под землю провалилась…
Людовик подошёл к окну и глянул на исконные владения его семьи. Когда-то, ещё до поветрия, именно в Лионе располагалась вотчина его предков. Странно было получить назад эти земли. Замок остался неизменным, но библиотека, где хранились знания, накопленные поколениями его предков — была сожжена, портреты представителей рода Авен предали огню после книг… от его семьи не осталось ничего, кроме герба и единственного выжившего наследника. Но сейчас… сейчас у него есть сын и его богатое наследие крови обещает со временем обратиться в сильного мага. Авантюра с Линетт стоила затраченных усилий…
Людовику нравился его кабинет, в самой высокой башне донжона. С просторного балкона открывался панорамный вид на скрытую еловую лесную долину, а ночью отсюда можно было разглядеть далёкие огни Лиона.
Людовик облокотился о перила балкона, любуясь ночным видом. Он сделал маленький глоток бренди и вздохнул с облегчением. Он вернулся в помещение, освещённое светом магических ламп. Головы изменённых зверей отбрасывали причудливые тени. Обрамлённые лазурным светом они казались призраками, восставшими из бездны небытия. Отполированное до блеска оружие рисовало на ковре причудливую мозаику из отблесков.
Людовик сел за стол, заваленный целыми башнями донесений и стал ждать, наполнив до краёв свой стакан с бренди. Он ритмично постукивал указательным пальцем по резной сандаловой столешнице и неотрывно смотрел на входную дверь. Он услышал громкое цоканье каблуков из коридора.
Линетт с такой силой открыла дверь, что ручка с грохотом столкнулась с каменной стеной. Она не обратила на это внимания. Линетт даже не сменила наряд, с её лба стекал пот, а красивое лицо изуродовала маска ненависти.
— Он жив! — закричала она, сбросив кипу бумаг со стула, — ты обещал, что это отродье сдохнет!
— Если ты называешь его отродьем, тогда как мне называть тебя? — широко улыбнулся Людовик, махнув своими русыми волосами. Шрам на его правой стороне лица исказился.
— Ты обещал, что он будет страдать! Сын этого ничтожества должен познать отчаяние и сдохнуть! — не сдерживаясь кричала Линетт, от злости она не могла найти себе места. Растрёпанные чёрные волосы красавицы были похожи на листья пальмы, взлохмаченные ураганным ветром.
Людовик рассмеялся и замолчал. Его лицо ожесточилось, а взгляд стал проницательным и колючим.
— Ты можешь называть Кегана как удобно, но только не ничтожеством. Из трёх мастеров паладинов, с которыми я пришёл за тобой — уцелел только я. Я до сих пор не могу забыть крик Антуана, как он страдал, пока кипяток медленно уничтожал его тело изнутри! Ты можешь называть Кегана как угодно, но ничтожеством — нет. Поэтому не смей! Не смей порочить память моих друзей погибших в том бою! — Людовика переполняла злость и раздражение. Ему трудно было держать себя в руках. Температура в комнате начала повышаться. Он опустил взгляд на свою правую руку, одно кольцо из тёмного золота изображало раскрытую пасть льва, с парой невероятно редких светло-алых бриллиантов, а другое, было похоже на змея из бледного металла, обвившего палец; тёмно-синий ультрамариновый цвет крохотных сапфиров, имитирующих глаза змея, заставили мага сжать от злости желваки, заскрипев зубами.
— Я не виноват, что мальчишка выбрался. Как ты и хотела — я поместил его в самую глубокую дыру. Из той скотобойни невозможно было сбежать, там он должен был страдать до последнего вздоха, даже не подозревая ничего о мире снаружи. Но во время нападения шестерёнок парню удалось уйти. Тебе не в чём меня обвинять. Я сделал всё, как ты хотела.
— Я хотела, чтобы наследие Кегана превратилось в прах! — не успокаивалась Линетт, — я хотела, чтобы ребёнок, которого он так желал, познал всё отчаянье этого мира! Но ты отказался отдавать его этим чёртовым охранникам. Как они это называли… комната удовольствия? Он должен был пережить то же, что и я.
Людовик грохнул кулаком по столу, от чего самая высокая башня из бумажных папок съехала и посыпалась на землю.
— Может ты ненавидишь его и не считаешь сыном, но он мужчина с древней линией крови! Это не достойно его! Хотя бы эту мелочь я могу сделать для самого сильного противника в своей жизни… Кеган достоин хотя бы этого…