Интересно, они вообще заметили усиление ордена Тамплиеров, или бытие под властью Ватикана затуманило их мировоззрение окончательно?
— Копьё будет готово через неделю. Мастер обещал даже подобрать для тебя пространственное кольцо, чтобы удобно было носить оружие. Чёрт… красивый вид, — Нико опёрся о перила на балконе и посмотрел на наполненную людьми площадь.
— Видел бы ты Рим раньше, до изобретения электричества. Тогда многочисленные огоньки, в окнах многоэтажных домов, казались сказочным миражом, а во время праздника Святой Розы — город вообще преображался, становясь похожим на одну большую ярмарку. Для мага, бодрствующего только в ночное время суток, этот город становился целым миром, — отозвалась Элизабет. Из-за болезни девушка была вынуждена сидеть в крохотной комнатке, лишённой окон. Там помещалась только просторная королевская кровать, с шелковым постельным бельём, ярких цветов. Она уже третий день проводила там, поглощая одну бутылку красного сухого вина за другой, при этом ни капли не пьянея.
— Но я застала только его зарождение… — поникшим голосом ответила девушка, — совсем скоро началось мировое поветрие, навсегда изменившее жизни магов.
— Как человек, чьё лекарство вот-вот будет готово, ты кажешься очень грустной, — повысил голос Нико, чтобы Элизабет было легче их расслышать.
— Я столько раз «вот-вот должна была получить лекарство», что просто устала надеяться. Меланхолия приходит с возрастом, или с умом, короче тебе она светит только если ты проживешь ещё одну-две сотни лет… — с ехидством в голосе ответила Элизабет. — Сработает лекарство или нет — никто не знает, ни я, ни вы. Всё что я могу — ждать результата и делать всё что в моих силах.
— Диармайд, идём прогуляемся, — Мелисса вышла на балкон, уже одетая в летнее белое платье, покрытое несколькими большими разрезами, так любимыми ею.
— Пошли, — без колебания отозвался парень.
— Дети, не шалите. Привлекать к себе внимание в Риме очень опасно и глупо. Эх, с вами пойти, что ли… — размышлял Нико.
— Не нужно, я не буду делать глупостей, — уходя сказал Диармайд. Он за считанные мгновения оделся в подходящую для прогулки одежду.
— Не спускай с него глаз, — Нико обратился к Мелиссе, полностью игнорируя слова Диармайда.
— Слушаюсь, — с показной серьёзностью ответила девушка, прислонив ладонь к голове на манер военных.
— Эй, Мел, — окликнул её Нико, — я понимаю, ты давишь Диармайду на мозоль счастья, но не вздумай называть его по имени в городе. Тут ещё есть мумии, которые помнят кому изначально принадлежало это имя.
Мелисса посерьёзнела, исподлобья глянув в лицо мага, полное яда.
— Когда солнце сядет, я тебе такую мумию покажу — ухохочешься, — крикнула из своей спальни Элизабет.
Спустившись по прохладному подъезду, отделанному так, словно на дворе был всё ещё девятнадцатый век, они с Мелиссой оказались в безлюдном узеньком проулке, откуда можно было выйти на площадь.
— Куда пойдём? — Диармайд проверил, взял ли он с собой свеженькие документы, по которым его невозможно будет вычислить. Ричард, даже находясь на другом конце континента, был способен организовать качественное прикрытие. Удивительных талантов посредник…
— Мне нужна одежда, хочу пройтись по местным бутикам, раз уж выдалась возможность, — Мелисса взяла парня за руку и потянула на залитую солнцем площадь. Вокруг можно было услышать разговоры на всех языках, так называемого, цивилизованного мира.
— Что, никаких пререканий? Даже слова не скажешь? — улыбаясь спросила Мелисса.
— А должен? Я ведь сам согласился на прогулку. Если бы не хотел — так бы и сказал, — Мел, отпусти руку, я никуда сбегать не собираюсь, или ты до сих пор из-за его последнего комментария нервничаешь?
— Заметил да? — поникшим голосом спросила девушка. Мелисса отпустила руку Диармайда и принялась расчёсывать пальцами белые волосы, переброшенные через плечо.
— Ты единственная, кто всегда называет меня по имени. Иногда и у других прорывается, но ты продолжаешь, несмотря на наш разговор по прибытии в Грецию. Помнишь, тот, на ржавом корыте, которое Серкан по какой-то нелепой причине называл лодкой, — ровным, спокойным голосом сказал Диармайд. Парень был сдержан и прямолинеен, а возникшая в разговоре неловкость ни капли не тревожила его.
— Чёрт… и правда. Даже не представляю, что сказать в своё оправдание, — Мелисса напряглась и начала говорить тише.