Я повиновалась, и она вытряхнула содержимое маленького шелкового мешочка мне на ладонь.
Это был кулон на тончайшей стальной цепочке, а сам камушек был размером с перепелиное яйцо и походил на отколовшуюся льдинку, внутри которой едва заметно горел синий огонек.
— Ох! — вскрикнула я от неожиданности и чуть было не выронила камушек, не ожидая, что камень будет таким ледяным. — А почему он светится?
— На языке нортлингов это называют «ухун», Замерзшее пламя, — объяснила Джордис, наблюдая за моей реакцией на кулон. — По легендам, этот минерал появляется там, где небесные огни касаются земли. Это подарок от ярла тебе.
— Подарок?.. Мне? — я рассматривала маленький камушек, осторожно держа его в руках. Он выглядел таким хрупким, будто одно неловкое движение раскрошить его в мелкую пыль.
— Когда холодно, он излучает тепло, а когда жарко — холод, — объяснила Джордис, помогая мне застегнуть цепочку на шее.
— Ого, это прямо как сами северяне! Нортлингам ведь не страшны ни жара, ни холод.
— Да, сравнение очень точное, — Джордис явно позабавила моя находчивость.
— Это правда настоящая магия? — спросила я, вглядываясь в голубоватые отблески, играющее на гранях камня.
Грустная улыбка тронула ее губы.
— Милая моя, магия уже давно покинула эти края.
Вечером, когда солнце лениво нависло над горизонтом, начался пир. Столы вынесли во внутренний двор, выставив несколько длинных рядов, чтобы все гости могли насладиться видом на сад и морскую гладь. Повара постарались на славу — в честь торжества были приготовлены блюда северной и южной кухонь, и столы ломились от яств. Была и рыба, и мясо, и копчености, и засолы, не говоря уже о всевозможных закусках, фруктах и овощах. Во двор вынесли несколько огромных бочонков с молодым вином, элем, пивом и более крепкими напитками на любой вкус.
Помимо пира, было организовано пышное празднество, с музыкой и танцами, приглашенными бардами, шутами и артистами, которые устраивали перед гостями сценки из известных и любимых легенд Домов Хус и Кустодес. Труппа отыграла и сказ о Медведешкуром, ярле-оборотне, мстящем за свою возлюбленную, и песнь о повергнувших в горах Дальнего Рубежа могучего дракона великих героях-нортлингах, и балладу о влюбившемся в морскую деву мечнике Гаспаре Альдеро, и предание о том, как Кустодес пять столетий тому назад воевали с пиратами и их Королем. Была и легенда о Первом Страже, которую знали и на севере, и на юге.
Меня впервые посадили за один стол со взрослыми, рядом со старшими братьями, близким кругом отцовских советников и почетными гостями. Отец никогда на моей памяти не был таким веселым. Он пил, ел, смеялся, шутил и предавался воспоминаниям. Я чувствовала себя очень взрослой, когда мне разрешили выпить немного разбавленного вина с фруктами.
Когда закончилось очередное представление, — на этот раз актеры под одобрительное улюлюканье и овации северян, отыграли немного вульгарную комедийную пьесу о скальде, сварге и тролле, — и барды заиграли озорную мелодию, приглашая присутствующих на танцевальную площадку.
Я весело наблюдала, как аристократы из южных и северных Домов вместе веселятся, танцуют, смеются и с удовольствием общаются друг с другом.
— Дорогая, а ты знаешь, как мы познакомились с твоим отцом? — ехидно спросил оказавшийся рядом ярл.
Судя по всему, София была права, и первым делом отец со своим другом и старшими сыновьями отправились на экскурсию в наш винный погреб. Не известно, сколько они выпили там, но уже от того количества кружек эля, что выпил Айварс на пиру, нормальный человек давно бы впал в забытье.
— Отец редко когда рассказывал что-то о своем прошлом, — призналась я, покачав головой.
Эстебан строго посмотрел на Айджа, но тот лишь отмахнулся.
— Я вызвал его на дуэль, на смерть! — гордо произнес тот, делая глоток из неизвестно какой по счету кружки.
Я посмотрела на него, потом перевела скептический взгляд на отца.
— Что-то не верится, ведь вы тут оба живые сидите.
— Он выбил у меня топор из рук в первые десять секунд, а затем пинал меня по плацу два часа к ряду, оставив вот это на память, — Айдж бесцеремонно оттянул ворот рубахи и продемонстрировал всем присутствующим глубокий шрам в районе ключицы.
— Ага, а потом из-за тебя я провел три недели в карцере, да еще и в твоей компании, — с недовольством заметил отец.
Я хихикнула.
— Интересно, какой же должен был быть повод, чтобы вот так вывести из себя папу?
— Меня вызвали на дуэль из-за того, что я, видите ли, недостаточно почтительно произнес девиз его Дома, а меч этот выскочка достал быстрее, чем я закончил говорить, — Эстебан отхлебнул из кружки. — И нет, чтобы до первой крови, это было в порядке вещей. Так и здесь решил выделиться.