Каталина замолкла на полуслове, когда да поняла, что я в комнате не одна. Став невольной свидетельницей нашей немой сцены, девушка зарделась и сразу же стушевалась.
— Прошу прощения, Ваше величество, — тон ее резко изменился, сделавшись подчинительным и робким. — Я не знала, что вы еще здесь. Я зайду позже, когда вы закончите.
— Ничего страшного, девочка, — Эстебан захромал в сторону выхода. — Помни мой наказ, Камилла. И да благословят вас Старые Боги.
— Что, очередная нравоучительная беседа отца и дочери? — съехидничала подруга, когда стук трости за дверью почти стих.
Я скривилась и схватила собранную стопку записей и сложила ее в дорожную сумку. Каталину, впрочем, наши семейные расприи интересовали меньше всего.
— Ты же знаешь, он беспокоится за нас. Кстати, — я достала импровизированно замаскированные тома и протянула их девушке. — Передай Рори, чтобы тот спрятал их обратно в отцовской библиотеке.
Девушка без интереса оглядела обложки старинных фолиантов.
— Ну, помогли тебе в итоге эти древние сборники сказок?
— Это не сказки, — терпеливо объяснила я подруге, в который раз. — Это старинные труды по истории Империи. Знала бы ты, сколько всего интересного описывали ученые и сервитуарии Империи первого столетия после окончания Священных войн…
— Столько лет прошло, а все еще грезишь этими фантазиями о магии, — фыркнула Андо, с какой-то жалостью оглядывая стопки моих записей. — Лучше бы с таким усердием подбирала себе супруга. Тем более что герцог великодушно предоставляет тебе право выбора.
— Замуж я еще успею выйти, — я закатила глаза. — А вот выяснить, чем на самом деле была магия, и разобраться, почему она угасла, оставшись только в старых фольклорных сборниках, я могу только пока буду учиться в Академии, без отцовского надзора.
— Это не значит, что стоит полночи горбиться в полумраке над книжками… — она с кислой улыбкой окинула меня взглядом. — У тебя для этого еще шесть зим обучения впереди. Ты хотя бы выспалась? Я попросила служанок тебя не будить.
— Очень любезно с твоей стороны, — я попыталась добавить в голос нотки искренней благодарности, но была слишком раздражена беседой с отцом. — Но уж не тебе мне говорить, как мне проводить свои ночи… И где же ты была нынче?
Она, самодовольно ухмыльнувшись, изящно откинула назад волосы и озорно посмотрела на меня, сгорая от желания поделиться очередной сплетней.
— Помнишь того юношу, который три месяца к ряду тайком мне присылал свои ужасные любовные стихи?
Я лишь неопределенно кивнула. Уследить за всеми поклонниками Каталины было невозможно. Из симпатичной девочки она выросла в писаную красавицу, каких обычно воспевают в балладах. Длинные, почти до пояса, темно-рыжие кудри с медным отливом обрамляли лицо с тонкими чертами лица и немного вздернутым носиком, усыпанного веснушками, а огромные изумрудно-зеленые глаза всегда сияли веселыми огоньками. Волосы Каталина все так же предпочитала распускать, однако, когда они стали настолько длинными, что ухаживать за ними стало еще труднее, она все же стала их укладывать. Свою и без того стройную фигуру она подчеркивала корсетами, а глубокие вырезы платьев, демонстрирующие ее пышные формы, привлекали взгляды любого мужчины.
Разумеется, София Оре не поощряла любовь ее воспитанницы к откровенным нарядам, но Каталина мастерски могла даже из самого простого платья сделать нечто экстравагантное. Ну а манеры и должное поведение, которые девушка уже знала назубок и демонстрировала, когда от нее это требовалось, помогали ей избегать наказаний, отчего Софии оставалось лишь недовольно поджимать губы каждый раз, когда видела Каталину в обществе очередного кавалера.
— Та-а-к вот, этим тайным воздыхателем оказался Даниэль Бруно, представляешь! Сын капитана городской стражи! Сегодня ночью он мне признался сам. Ах, как он был романтичен, — Каталина восхищенно ерзала на кресле. — Решился признаться в последний день, перед нашим отъездом… Но слог у него просто ужасный. Надеюсь, он не будет писать мне письма в Имперскую Столицу…
Я не особо прислушивалась к болтовне Каталины, давно поняв, что нет смысла запоминать каждого воздыхателя подруги. Каждый из них был не более чем мимолетным интересом для нее, а, значит, и мне незачем было вникать в подробности.
— Да, да, очень рада за тебя, — я со вздохом проверила ящики в столе, пока пальцы не нащупали что-то острое. Я достала небольшой браслет, такие мы когда-то втроем с Лео и Каталиной делали из прибрежных ракушек. Меня окатили теплые детские воспоминания, однако я понимала, что в Столице им нет места. «Когда-нибудь я вернусь за тобой», — подумала я, бережно пряча браслет в столе.