Все эти дни меня терзали не только мысли о разговоре с Софией, но и то, что каждый из нас мог сделать свои выводы из произошедшего. Что-то изменилось в тот момент, когда сфера озарила нас ярким голубым светом, а огонь потянулся к руке Набелит. И то, что я не могла понять, что именно, съедало изнутри. У них не было Софии, которая могла рассказать такое, о чем мы не читали ни в одной книге. Так что же произойдет, когда через несколько дней мы увидимся в Академии? Будем ли мы все теми же, сохраним ли нашу дружбу, наш авантюристский запал?
— Я вижу, что у вас есть какая-то тайна, ваша общая, — начала Каталина с какой-то странной печалью. — И если ты не можешь мне рассказать об этом, то и не надо. Но вы же друзья. Вы всегда можете просто поговорить. Собраться и обсудить все ваши недоразумения и недопонимания. Дружба, если она настоящая, не та связь, что порвется от первого же конфликта. А если так — значит и медяка такие люди не стоят.
От слов Каталины все сжалось в груди. В том то и проблема, что сейчас я не была уже уверена, что наша дружба была настоящей. Все, что держало нас вместе — наше расследование, навязчивое желание докопаться до правды, наша странная одержимость провести ритуал из какой-то древней книжонки, из-за которой мы подставились под удар и преступили закон. Но кто из нас будет готов пойти еще дальше? Я не была готова уверенно ответить.
Дни до начала экзаменационной недели я считала чуть ли не по часам, и, как это обычно и бывает, тянулись они ужасно медленно. Каталина помогала мне, проверяя мои знания по списку вопросов, а вечерами я слушала, как она разучивает очередную песню для своих занятий в Консерватории, перебирая струны той самой лютни, с которой она выступала на своем первом концерте. Насколько сияла радостью Андо, пока с упоением рассказывала мне о своих уроках, о музыке и песнях, о новых друзьях и преподавателях, настолько же тусклой и лишенной всяких красок казалась моя жизнь. В душе не утихал настоящий шторм, и я не знала, как унять эти поочередно накатывающие ядовитые волны гнева и вины. Мне не на кого было злиться, и все же чувствовала себя одинокой и преданной, но и выплеснуть свои чувства, пока они не разорвали меня, я тоже не могла. То и дело я срывалась то на попавшей под руку Каталине, то на Яна, отчего потом лишь упрекала себя за несдержанность.
К концу недели этот бурлящий котел остыл, оставив лишь мерзкое послевкусие пепла. А все завывающая за окном метель, казалось, окутывала и меня тяжелым холодным снегом, не давая ни дышать, ни шелохнуться, потушила жгучую ярость и заметала промозглым сугробом отчаяния.
Когда же наконец наступил альбос, я еще не помнила, чтобы хоть раз рвалась на улицу и поскорее оказаться на занятиях. Не было страха перед суровым профессором Сарантосом, который должен был сегодня принимать у нас математику, ни перед профессором Асорой и ее астрономией. Все, о чем я могла думать — увидеться с друзьями, поговорить с ними, услышать, что все хорошо, все осталось по-прежнему…
— Камилла! — как только я подошла к аудитории, где уже в ожидании начала проверочной работы, расселись ученики, ко мне подбежала чем-то взбудораженная Клавдия Фелатива. — Ты ведь уже слышала, да?! Слышала последние новости?
— Что, прости? — за три недели я уже успела отвыкнуть от этой вечной привычки имперки всем и всюду рассказывать о последних сплетнях.
— Как же, — она ахнула, глаза загорелись еще сильнее в предвкушении. — Такая новость, я думала ты знаешь, у тебя же брат в Имперской Гвардии!..
Я напряглась, чувствуя, как холодеет все внутри.
— Нет, я ничего от него не слышала.
Девушка посмотрела по сторонам, словно бы хотела, чтобы новость осталось тайной только между нами, и наклонилась поближе:
— На праздниках в Академию кто-то прокрался! — заговорщическим полушепотом произнесла Клавдия, прикрывшись ладонью. Впрочем, даже ее «шепот» был достаточно громким, чтобы стоящие рядом могли хорошо ее расслышать.
Кровь отлила от лица, но Клавдия истолковала это по-своему:
— Не беспокойся, воры хотели что-то украсть, но у них ничего не вышло.
— А я вот слышала, что это были какие-то культисты, которые хотели провести магический ритуал, — подала голос Криста Грессен, не отрываясь от учебника. — И что даже кого-то в жертву приносили, судя по тому, сколько крови было в том злосчастном кабинете.